Forever is not enough (СИ)

И у нее уже ничего не болело. Слезы потекли по щекам, слезы размыли картинку в глазах. Шартан кричал, пиная камни и ветки, Шартан бил стволы деревьев, выл от горя. Он же нашел ее в этом большом мире, пытался вернуть, спасти… Когда эльф встретил Фен’Харела с тремя жалкими тушками зайцев на поясе, когда эванурис приветливо ему улыбнулся, а мальчишка сложил губы, девушка сделала свой последний вдох. Они нашли ее слишком поздно, в компании жалкого падальщика с длинными серыми усами. Не то волк, не то дикий пес выел часть ее разодранного живота, противно причмокивая. Пес встрепенулся, увидев гостей, и сбежал.

Пропустил такое зрелище… Такой вой, такой крик летел над обрывом, краем глубокой пропасти. Если бы дикарка смогла испустить такой же, плюхнувшись на землю, ее могли бы найти в нужный момент, спасти, оставив пару шрамов на животе. И самым, пожалуй, неприятным было то, что в смерти девушки не было ничего особенного, нет. Ничего такого, что отделило бы ее от большинства, от сутолоки общества, расползшейся по всей земле.

Тысячи эльфов умирали по вине эванурисов, и Эллана попала в их число. В этот момент она не была особенной, не была той, кем хотела стать. Фен’Харел еще долго стоял над ее истерзанным телом, пытаясь вспомнить последнюю их беседу. «Замолчи, Эллана», – сказал он ей тогда. И сейчас… Сейчас она послушно молчала.

========== 25. I always will ==========

Эллана умерла в одиночестве, и он боялся повторения ее судьбы больше всего на свете. Закрыть глаза, жалея себя, умереть, кусая губы от страха перед неизвестностью. И никого не было рядом, чтобы держать ее за руку, чтобы разговаривать с ней, чтобы утешить. Маг частенько просил у дикарки прощения.

Зеленый свет – он всюду. Льется и из земли, и с небес, парит над головой, звеня и искрясь. Зеленый – цвет ее глаз, темно-изумрудных, красивых глаз дикой галлы. Маг дорисовал тот рисунок у водопада, исправил зачеркнутое сердце и добавил к прекрасной галле такую же прекрасную дикую эльфийку, протягивающую к нему руки. Интересно, Эллана и правда тянула руки вперед, чувствуя скорый конец?

Она никогда не рассказывала.

Смуглая ладонь опустилась в мутно-зеленую воду, круги пробежали по некогда ровной глади. Эллана всхохотнула, прытко обернувшись через плечо. На ее лице сияла довольная улыбка, зеленые глаза искрились неподдельным счастьем. Такие моменты бесконечно идущего дня она любила больше всего на свете. Он пришел. Солас смотрел ей в лицо, Солас, не Фен’Харел, что когда-то носил длинные рыжие волосы, вплетая в них золотые и серебряные бусинки.

– Мне не нравится эта часть Тени. Почему вода здесь всегда такая холодная? – спросила Эллана, продолжая улыбаться.

– Потому что ты ее такой видишь.

Он бы хотел назвать свою дикарку «дитя», но уже не мог. Она навсегда останется девятнадцатилетней девицей, не познавшей всей сладости возможной жизни, не родившей ребенка, не посмотревшей мир живых, но… Но это и превратило ее в мудрую теперь женщину, в мудрого духа, заточенного в бесконечных глубинах зеленоватой Тени. Отказавшись от мирских благ, Эллана вынуждена была искать развлечение в другом месте, черпать из Тени знания, находить в ней скрытые силы.

– А тебя я вижу молодым и веселым, – шепнула она, притворно обижаясь. – Почему же ты такой, какой есть?

– Потому что я тебе таким нравлюсь, – коротко ответил маг.

– Почему ты так долго не приходил ко мне? – спросила девушка, игнорируя его ответ. – Я бродила без дела целую вечность, смотрела на духов чести и благородства…

– Два дня, Эллана.

Он улыбнулся, заключая ее в объятья. Смуглая ладонь погладила его белую щеку, зеленые глаза снова горели завесным огнем. Ему так нравилось это выражение, так нравилось видеть в ее глазах искры пламени, что руки невольно задрожали. Ее оливковая кожа была чуть прохладной на ощупь, и девушка всегда просила его не дрожать от ее резких касаний. Это словно напоминало Эллане о том, как оборвалась ее напрасно прожитая юность, как кончилось существование земное, обернувшись вечной Тенью. А ей хотелось чувствовать себя живой… Хотя бы рядом с ним.

– Тебе нравится это место? – спросил эльф, целуя Эллану в мокрый лоб. – Знаешь, ведь здесь когда-то прошло большое сражение между армией Орлея и нашими братьями.

– Я знаю, – ответила Эллана тихо, скучающе. – Я иногда прихожу сюда, чтобы посмотреть в реальный мир сквозь разрывы в завесе, чтобы подышать этим воздухом. Она истончается… Солас.

– Нам это только в радость, правда? – спросил маг, снова целуя ее в лоб.

Наверное. Дикарка точно не могла решить. Она бродила по Тени, обернувшись призраком, и дыры, в которые можно было разглядеть просветы реального мира – были ее окнами, ведущими из сырого подвала на улицу. Только находила их не одна Эллана, слыша голоса из мира боли и печали.

– Только не пытайся выйти.

– Нет, мне не хочется, не волнуйся. Через них просачиваются демоны, – сказала она, отстраняясь. – Залатай разрывы.

– Конечно, – отвечал маг, лукавя.