Форель и Фемида

— Отчего же? Он бы все равно с нею встретился. А если бы даже и не встретился, моя обожаемая Роза, все равно не думай, что ты можешь крутить чужой судьбой как тебе вздумается.

— Если бы я была там…

— Послушай! — сказал Лакландер. — Взгляни на это иначе. Если бы ты стала моей женой и переехала в Нанспардон, твой отец и мачеха мгновенно бы исцелились.

— Ах, нет, — покачала головой Роза. — Нет, Марк. Это безнадежно.

— Откуда тебе знать? Послушай! Мы любим друг друга. Я люблю тебя с такой отчаянной силой, что едва жив. Я знаю, что никогда больше не встречу женщину, с которой был бы так счастлив, и, поверишь ты мне или нет, тебе не встретить такого мужчину. От меня так не отделаешься, Роза. Ты выйдешь за меня замуж, а если жизнь твоего отца здесь тяжела, что ж, мы придумаем, как ему помочь. Может быть, если они расстанутся, он сможет жить с нами.

— Нет! Как ты не понимаешь! Он этого не вынесет. Он будет чувствовать себя лишним.

— Я с ним поговорю. Я скажу ему, что прошу Твоей руки.

— Нет, Марк, не надо, милый… пожалуйста…

Марк сжал ее руки в своих ладонях. Потом вскочил и поднял корзину с розами.

— Добрый вечер, миссис Картаретт, — произнес он. — Мы тут обрываем ваши последние розы для моей бабушки. Прямо удивительно, какие чудесные у вас розы!

Китти Картаретт стояла у входа в розарий и задумчиво смотрела на Розу и Марка.

4

Второй жене полковника Картаретта не шло ее эдвардианское имя. Она совсем не походила на Китти. Она была из тех совсем светлых блондинок, которые без косметики кажутся бесцветными. У нее была стройная фигура, а лицо напоминало красивую, холеную, нарумяненную маску. Главным его свойством было выражение полной непроницаемости. Это и превращало Китти Картаретт в «роковую женщину». Ее прошлое сделало ее опасной. Китти была тщательно одета и, поскольку вышла в сад, надела перчатки.

— Рада вас видеть, Марк, — сказала она. — Я пришла сюда, потому что услышала ваши голоса. Вас привели сюда медицинские заботы?

— По крайней мере отчасти, — ответил Марк. — Я забежал поговорить с полковником Картареттом и осмотреть дочурку вашего садовника.

— Очень мило с вашей стороны, — сказала Китти, переводя взгляд с Марка на свою падчерицу.

Она подошла ближе, вынула из корзины темно-красную розу и приложила ее к губам.

— Что за аромат! — воскликнула она. — Даже сильнее, чем следует. Мориса дома нет, но он скоро вернется. Может быть, пойдем отсюда?

Китти повела их к дому. От нее исходил экзотический аромат, совсем непохожий на запах роз. Она держалась прямо и слегка покачивала бедрами. «Штучка дорогая, — размышлял Марк Лакландер, — но таких сотни. Чего ради он на ней женился?»

Шпильки миссис Картаретт процокали по мощеной дорожке к плетеным креслам, заваленным подушками. Поднос с графином и коньячными рюмками стоял на металлическом столике, крашенном белой краской. Китти уселась в качалку, вытянула ноги и приняла кокетливую позу.

— Бедняжка Роза, — сказала она, бросив взгляд на падчерицу, — хорошо, что ты в садовых перчатках. Положи своих колючих тезок в какую-нибудь коробку.

— Не беспокойтесь, — сказал Марк. — Я и так их донесу.

— Мы этого не допустим, — промурлыкала миссис Картаретт. — Вам, докторам, нужно беречь свои ручки.

Роза взяла у Марка корзинку и пошла в дом. Он проводил ее взглядом и обернулся, когда миссис Картаретт заговорила с ним.

— Может быть, выпьем немного, — предложила она. — Это любимый коньячок Мориса, он считает его превосходным. Капните и мне капельку, а себе налейте полную рюмку. Я-то больше люблю мятный ликер, но Морис и Роза считают, что у меня вульгарный вкус, так что мне приходится сдерживать свой аппетит.

Марк подал ей рюмку с коньяком.

— Если позволите, я пить не буду, — сказал он. — Для меня еще не кончился рабочий день.

— Вот как? Кто еще нуждается в вашей опеке помимо дочки садовника?

— Мой дед, — ответил Марк.

— Какой стыд — чуть не забыла! — произнесла она, нимало не смутившись. — Как себя чувствует сэр Гарольд?

— Сегодня, увы, не слишком хорошо. Так что мне пора. Если я пойду низом, то, может быть, встречу полковника.

— Почти наверняка, — равнодушно проговорила Китти. — Если только он не рыщет в поисках этой пресловутой форели на участке мистера Финна. Однако для этого мой муж слишком хорошо воспитан, что бы там ни говорил капитан.

— Тогда я спущусь к реке, — вежливо произнес Марк, — и, надеюсь, найду там полковника.

На прощание Китти помахала ему правой рукой и протянула левую: этот жест показался Марку вульгарным. Он также протянул ей левую руку и обменялся с ней холодным рукопожатием.

— Прошу вас, — сказала миссис Картаретт, — передайте вашему отцу: я знаю, как он огорчен нездоровьем вашего деда. Жаль, что я ничем не могу помочь.

Рука в перчатке на мгновение сжала его руку.

— Не забудьте же, — сказала Китти.

Вернулась Роза с цветами в коробке. «Не могу же я уйти вот так, — подумал Марк, — оборвав предложение на середине, черт возьми». И холодно произнес:

— Пойдете со мной навстречу вашему отцу. Вам полезно ходить.