Форель

- Попытаюсь взять эту форель. Хочу спуститься к речке прежде, чем стемнеет.

- Да оставь ты ее в покое.

Она обняла его за плечи. В комнате царил полумрак. Руки ее манили, отвлекали. В ее голосе, одни интонации которого его будоражили, ему послышалось желание. Но он мягко высвободился из ее рук. У них вся ночь впереди.

- У меня есть план, - сказал он, не прекращая сборов. По его тону она поняла, что своего решения он не переменит. И вышла из комнаты.

Дэн О'Салливен, ближайший их сосед, стоял в дверях своего дома, когда Денис шел к реке. Дом у Дэна был маленький, крытый рифленым железом, залитым битумом. Некогда белые стены от непогоды стали такого же грязно-желтого цвета, как спесиво выступающие куры, бродящие по грязи у крыльца.

- На рыбную ловлю собрались? - крикнул ему Дэн. Денис поднял удочку и помахал ею в воздухе.

- Скоро смеркаться начнет, - снова крикнул Дэн.

Денис задрал голову, оглядел небо. За чернеющими на глазах облаками небо полыхало огнем. К тому же и ветер крепчал. Спину сквозь свитер пронизывал холод.

- Посижу, пока не начнется дождь, - ответил Денис, чтобы поддержать разговор, и углубился в лес. В лесу оказалось темнее, чем он ожидал. Поначалу лес шел негустой, с частыми прогалинами. Дальше начиналась чаща, ему приходилось то и дело нагибаться, чтобы продраться сквозь нее. Тем не менее он быстро шел вперед, ощупью находя дорогу в полумраке, сосредоточенно вслушиваясь в журчание речки, которое с каждым шагом становилось все громче. Все же он вздохнул с облегчением, когда вышел наконец к речке и вдобавок неподалеку от заветного места. Увидел, как зыбится вода вокруг камня влево вверх по течению речки. Как он ни старался, а все же, подходя, наделал шума. Несколько раз поскользнулся на раскисшей земле, теряя равновесие, хватался за ветки, и они с треском ломались. Он наживил приманку, закурил сигарету, присел на корточки, тишина и сумрак обступили его. Сердце его тревожно стучало, но он понимал, что должен обуздать свое нетерпение. Надо ждать замереть, затаиться. Поначалу густая пелена мошкары скрывала от него речку. Дым разогнал мошкару.

Река сопротивлялась наступлению сумерек. Она копила свет, как скряга. Когда тьма поглотила все окрест, река начала выдавать от своих щедрот свет каплю за каплей, блик за бликом. Она была настороже. Она не желала погружаться во тьму. Тьма для нее означала гибель.

Как-то вечером, когда Дэн О'Салливен возвращался с ними от Флаэрти, от выпитого он впал в тоску и остановился на кладбище - ему захотелось показать им, где похоронены его отец и мать. Светила луна, влажные стебли высокой пахучей травы ласкались к их рукам. Дэн сказал, что когда-то, давным-давно, его отец, мать и шестеро братьев и сестер счастливо жили-поживали в их маленьком домике. Потом братья и сестры один за другим уехали в Америку, а он остался с отцом и матерью. Потом умер отец. За ним мать. И он остался один. Первое время по ночам он томился без сна в своей одинокой постели и молил отца и мать поговорить с ним. Никакого ответа, ничего. Он думал, они боятся ослушаться господа бога, и молил господа позволить хотя бы одному из них прийти к нему хоть на краткий миг. Он просил господа снизойти к его безысходному одиночеству. И снова - ничего, никакого ответа. Ночь за ночью он молился, и ночь за ночью в наступавшей между молитвами тишине слышал лишь тиканье часов да шорох пепла в угасающем очаге. Но однажды ночью ему стало невмоготу, он встал и оделся. Его потянуло на кладбище. Он стоял у могилы отца и матери и просил их поговорить с ним. И снова ничего не услышал в ответ, ничто не шелохнулось на сельском кладбище, вокруг не было ничего, решительно ничего. И, вслушиваясь в это ничто, которое не отвечало, как ни проси, ни моли, ни рыдай, он впервые подумал: если ничего нет, у чего же он просит? Он разговаривает ни с чем. Если б был на свете бог, он разрешил бы отцу и матери прийти к нему, если б были его родители, они бы пришли к нему вопреки воле божьей, потому что они услышали бы, как он взывает к ним, поняли его тоску: ведь он был им дороже всего. Он не роптал на бога. Бога не было. Он не роптал на отца и мать. Их тоже не было. Той ночью, на кладбище, он узнал, что за пределом лет, отпущенных каждому из нас, нет ничего только тишина и пустота. Мы думаем, что есть бог на небесах, а нет ни бога, ни небес. Вот о чем рассказал им Дэн О'Салливен.