Фонд

— Хорошо. Мы подумаем. А теперь внимательно меня выслушайте, Ли. Тридцать лет тому назад, когда отмечалось пятидесятилетие Фонда, Камера Времени открылась, и появилось изображение Хэри Селдона. Он и навел нас на мысль о том, что в действительности происходит.

— Я помню, — кивнул Ли, припоминая. — В тот день мы пришли к власти.

— Верно. Тогда мы переживали первый значительный кризис. А теперь пришло время второго, и через три недели Фонду исполнится восемьдесят лет. Вам не кажется, Ли, что это совпадение не случайно?

— Вы имеете в виду, что Селдон снова появится?

— Я еще не закончил. Селдон не говорил, что он когда-нибудь возвратится, но это вполне согласуется с его Планом. Он изо всех сил старался не допустить, чтобы мы заранее что-нибудь знали. Узнать, запрограммирован ли компьютер так, что Камера будет еще открываться, невозможно, не демонтировав Камеру, а она, вероятно, взорвется, если мы попытаемся это сделать. Каждый год в день его первого появления я приходил к ней просто так, на всякий случай. Он ни разу не показался, но ведь сейчас, впервые за все это время, у нас действительно кризисное положение.

— Значит, он снова появится?

— Может быть, я не знаю. Однако, дело вот в чем. Сегодня, на заседании Совета, сразу после того, как вы объявите о том, что я отбыл на Анакреон, сообщите всем, что четырнадцатого марта Хэри Селдон снова будет говорить с нами и мы получим чрезвычайно важную информацию относительно нашего успешного выхода из кризиса. Это весьма важно, Ли. И ничего не объясняйте, даже если они забросают вас вопросами.

Ли удивленно уставился на него:

— Поверят ли они в это?

— Не имеет значения. Они будут выбиты из колеи, а больше мне ничего и не надо. Поразмыслив над тем, правда это или нет и что я имел в виду, если это не так, они решат отложить свое выступление до четырнадцатого марта. А я возвращусь задолго до этой даты.

Ли помолчал.

— Но ведь «успешный выход из кризиса» — ложь!

— Надо же запудрить им мозги. А вот и космопорт.

В утреннем сумраке виднелась громада готового к старту космического корабля.

Хардин зашагал к нему по снегу и уже возле открытого люка повернулся и помахал рукой:

— До свидания, Ли. Мне неприятно оставлять вас в столь затруднительном положении, но мне больше не на кого положиться. Будьте осторожны!

— Не волнуйтесь. Все не так уж плохо. Я выполню ваши распоряжения.

Он отступил назад, и люк закрылся.

6

Однако Сэлвор Хардин не сразу отправился на Анакреон — планету, имя которой носило все Королевство. Он прибыл на нее лишь за день до коронации, после того как с краткими визитами посетил восемь самых значительных звездных систем Королевства, на которых он останавливался лишь на время, необходимое для консультаций с местными представителями Фонда.

Путешествие произвело на него тягостное впечатление — он вдруг осознал, что Королевство Анакреон занимает обширные территории. Разумеется, по сравнению с необозримыми пространствами Галактической Империи, одной из жемчужин которой оно некогда являлось, Королевство казалось лишь крупинкой, пылинкой. Но Хардина, приученного к одной-единственной и к тому же малонаселенной планете, размеры Анакреона и многочисленность его населения ошеломили.

Королевство занимало территорию прежней Анакреонской Префектуры, в него входило двадцать пять звездных систем, в шести из которых планет было несколько. Население Королевства составляло двадцать пять миллиардов, и хотя это было значительно меньше, чем во время расцвета Империи, население быстро росло благодаря развитию науки, поощряемому Фондом.

Теперь уже предстоящая работа казалась Хардину почти неосуществимой. За тридцать лет только планета-метрополия была полностью обеспечена ядерной энергией. На обширных территориях ее отдельных провинций ядерная энергетика еще не была возрождена. А тот прогресс, которого удалось добиться, в значительной степени был достигнут благодаря древней, но еще работоспособной аппаратуре, сохранившейся со времен заката Империи.

Прибыв на Анакреон, Хардин обнаружил, что обычная жизнь полностью прекратилась. На других планетах торжества, конечно, тоже проходили. Но здесь, в столице, все как один ревностно участвовали в языческих обрядах по случаю совершеннолетия их Короля-Бога, Лепольда.

Измученный до смерти Веризоф смог уделить Хардину всего полчаса, а затем поспешно покинул его, поскольку должен был руководить еще одной праздничной церемонией. Но эти полчаса были проведены с большой пользой, и Хардин, удовлетворенный состоявшейся беседой, приготовился к ночному фейерверку.

Он ни во что не вмешивался, поскольку ему претила роль жреца, которую ему пришлось бы играть, если бы его узнали. И поэтому, когда бальный зал заполнила разодетая толпа самых высокопоставленных дворян Королевства, он оказался где-то в задних рядах у самой стены.