Фомич - Ночной Воин

- Да я так просто, - замялся я. - Макаровну вот с Алёшей повидать хотел. Да на болото наведаться... Посмотреть, пофотографировать. Мотовоз-то ходит туда?

- Мотовоз ходит. Завтра утром и поедешь, - усмехнулся Семён. - Так чего мы посреди улицы стоим? Пошли с нами, ночевать-то тебе где-то надо. Посидим вот, картошечки пожарим. Горло прополощем...

Он кивнул на карманы телогрейки, из которых торчали горлышки бутылок.

Мы посидели у Семёна, который до отвала накормил меня картошкой с солёными огурцами. Мужики выпили водки, а я от этого отказался. Я пью крайне редко и мало.

Наш вялый разговор не оживило даже возлияние. Семён отправил меня спать, пообещав утром разбудить...

Так он и сделал. Разбудив, напоил меня чаем, накормил вчерашней картошкой, разогретой на сковороде. Сунул мне с собой в дорогу, несмотря на протесты, аккуратно завёрнутые в холстинку хлеб и сало.

Я с благодарностью распрощался с гостеприимным хозяином, который остановил меня на пороге вопросом:

- Слышь, а ты взаправду в самой Москве живёшь?

- Да, в Москве, - удивился я его вопросу. - А что? Что-то нужно прислать?

- Того, что нам, мужикам, нужно, из Москвы не присылают, - хмыкнул Семён. - Ты вот что, ты возьми вот это, отдай там, в Москве, в музей какой. В какой уж там музей, ты сам грамотный, лучше меня знаешь.

И он протянул мне коробочку, перехваченную резинкой.

- Орден там, - пояснил Брызгалов. - Говорят, что Андрея Первозванного, с бриллиантами. На кой он мне здесь? Мне за него большие деньги городские предлагали, да я отказался. Куда мне столько денег? Что здесь, кроме водки, купишь? Сопьюсь сразу.

- Хорошо, я передам в дар Историческому музею, от твоего имени...

- Не, вот этого не нужно! - воскликнул обеспокоенный Семён. Понаедут тут всякие потом, начнут выспрашивать: что, да откуда. Не, ты не говори... Ты как-то так передай... Придумай сам что-то.

- Постараюсь, - не очень уверенно согласился я.

- Постарайся, - кивнул Семён и протянул на прощание крепкую ладонь...

На болоте я на удивление быстро нашёл островок, где в прошлом году был разбит наш лагерь. Так же быстро обнаружился и остров, на котором стоял трактир "Чай вприсядку", где я познакомился со всеми своими товарищами и соратниками по волшебному путешествию в заколдованный Дворец.

Остров был на месте, а вот трактира там не оказалось. Я поначалу подумал, что перепутал острова, но возле камышей увидел знакомый, почерневший от времени указатель:

"Павловскiй Угольникъ"

Убедившись, что остров тот самый, я исходил его вдоль и поперёк, но даже следа от трактира не нашёл. Был, и нет его.

Поставив на островке палатку, я несколько дней бродил по всему болоту, но никого так и не встретил.

Через неделю я понял, что затея моя безумна. В одну и ту же воду дважды войти невозможно. Невозможно потому, что она течёт и постоянно изменяется.

Вот так и время, и жизнь. Наверное, нельзя так вот запросто, по собственному желанию, попадать в сказку, когда тебе захочется.

Грустно, но сказка закончилась. Нужно жить дальше в реальной жизни.

Придя к такому решению, я расстелил карту, и прикинул маршрут, который пролегал через болото, потом лесами выводил меня к железной дороге.

Через два дня я шагнул с пружинящего ковра болотистой почвы на твёрдую землю, вступив в сосновый бор.

Прежде чем войти в лес, я оглянулся на простор бескрайнего болота, помялся, неуклюже махнул кому-то рукой, сам застеснялся своего поступка и решительно поправив рюкзак, направился в лес.

Стояло жаркое и весёлое лето, а на сердце у меня было зябко, пусто и одиноко.

Увы, сказка закончилась.

Я всё дальше уходил от болота, углубляясь в лес...

Глава вторая

Избушка. Фомич...

К этой крохотной, кособокой избушке я вышел, когда уже изрядно потемнело. Избушка оказалась очень кстати. Я как раз окончательно понял, что основательно заплутал, и двигался вперед из чистого упрямства, на самом деле уже не отыскивая даже дорогу, оставив это до утра, а выбирая подходящее место для ночёвки. Надвигались сумерки, и продолжая лезть в лес наобум, я рисковал заплутать ещё больше.

К тому же, высверкивая дальними бесшумными молниями, надвигалась гроза, по всем признакам, весьма нешуточная. Всё это превращало перспективу ночевки под открытым небом в очень сомнительное мероприятие.

Избушка стояла на горке, а под горкой протекал ручей, из которого я напился, умылся, и предусмотрительно, чтобы не спускаться ещё раз вниз, набрал воды в котелок. После этого поднялся по пологому склону.

Людей в этих краях не бывало, судя по всему, много лет. По крайней мере, не было видно ни одной тропинки, ведущей к избушке. Так что мне пришлось повозиться, протаптывая себе дорожку через заросли вымахавшей выше меня ростом крапивы, которая сильно изжалила руки, и даже по щекам мне от неё досталось. Но все же упорство моё победило. Я осилил крапиву, подошёл к крыльцу, сбросил рюкзак и огляделся.