Фома Гордеев

Дрогнуло сердце ребенка от этого шёпота, он стиснул зубы, и горячие слезы брызнули из его глаз...

Пароход шел назад, вверх по Волге. Душной июльской ночью, когда небо было покрыто густыми черными тучами и всё на реке было зловеще спокойно, - приплыли в Казань и встали около Услона в хвосте огромного каравана судов. Лязг якорных цепей и крики команды разбудили Фому; он посмотрел в окно и увидал: далеко, во тьме, сверкали маленькие огоньки; вода была черна и густа, как масло,--и больше ничего не видать. Сердце мальчика жутко вздрогнуло, и он стал внимательно слушать. Откуда-то долетала еле слышная жалобная песня, унывная, как причитание; на караване перекликались сторожа, сердито шипел пароход, разводя пары... Черная вода реки грустно и тихо плескалась о борта судов. Всматриваясь во тьму пристально, до боли в глазах, мальчик различал в ней черные груды и огоньки, еле горевшие высоко над ними .. Он знал, что это были баржи, но знание не успокаивало его, сердце билось неровно, а в воображении вставали какие-то пугающие темные образы.

- О-о... о!.. - донесся издали протяжный крик и закончился похоже на рыдание... Вот кто-то прошел по палубе к борту парохода...

- О -о-о...- раздалось опять, но уже где-то ближе...

- Яфим! -вполголоса заговорили на палубе. - Чёрт! Вставай! Бери багор...

- О -о-о!.. - застонали где-то близко, и Фома, вздрогнув, откачнулся от окна.

Странный звук подплывал всё ближе и рос в своей силе, рыдал и таял в черной тьме. А на палубе тревожно шептали:

- Яфимка! Да встань - гость плывет!

- Де? - раздался торопливый вопрос... По палубе зашлепали босые ноги, послышалась возня, мимо лица мальчика сверху скользнули два багра и почти бесшумно вонзились в густую воду...

- Го -о -о -сть! - зарыдали где-то близко, и раздался тихий, странный плеск воды.

- Мальчик дрожал от ужаса пред этим грустным криком, но не мог оторвать своих рук от окна и глаз от воды.

- Зажги фонарь... не видать ничего!..

И вот на воду упало пятно мутного света... Фома видел, что вода тихо колышется, рябь идет по ней, точно ей больно и она вздрагивает от боли.

- Гляди... гляди!.. - испуганно зашептали на палубе.

В то же время в пятне света на воде явилось большое, страшное человеческое лицо с белыми оскаленными зубами. Оно плыло и покачивалось На воде, зубы его смотрели прямо на Фому, и точно оно, улыбаясь, говорило:

"Эх, мальчик, мальчик... хо -олодно!.."

Багры дрогнули, поднялись в воздухе, потом снова опустились в воду.

- Пихай его... веди!.. Смотри - подобьет в колесо... Багры скользили по борту и царапались об него со звуком, похожим на скрип зубов. Шлепанье ног о палубу постепенно удалялось на корму... И вот там вновь раздался стонущий заупокойно возглас:

- Го -о -ость...

- Тятя! - закричал Фома. - Тя -ятя... Отец вскочил на ноги и бросился к нему.

- Что там? Что они делают? -кричал Фома. Огромными прыжками Игнат выскочил вон из каюты с диким ревом. Он возвратился скоро, раньше, чем Фома, качаясь на ногах и оглядываясь вокруг себя, добрался от окна до отцовской постели.

- Испугали тебя, - ну, ничего! - говорил Игнат, взяв его на руки. Ложись-ка со мной...

- Что это? - тихо спрашивал Фома.

- Это, сынок, ничего... Это - утопший... Утонул человек и плывет... Ничего. Ты не бойся, он уже уплыл...

- Зачем они толкали его? -допрашивал мальчик, крепко прижавшись к отцу и закрыв глаза от страха...

- А - так уж надо... Подобьет его вода в колесо... нам, к примеру... завтра увидит полиция... возня пойдет, допросы... задержат нас. Вот его и провожают дальше... Ему что? Он уж мертвый... ему это не больно, не обидно... а живым из-за него беспокойство было бы... Спи, сынок!..

- Так он и поплывет?

- Так и поплывет... Где-нибудь вынут-схоронят...

- А рыба его съест?

- Рыба не ест человечье тело... Раки едят... Страх Фомы таял, но пред глазами его всё еще покачивалось на черной воде страшное лицо с оскаленными зубами.

- А он кто?

- Бог его знает! Ты скажи о нем богу: господи, мол, упокой душу его!

- Господи, упокой душу его! - шёпотом повторил Фома.

- Ну, вот... И спи, не бойся!.. Он уж теперь дале -ко -о! Плывет себе... Вот - не подходи неосторожно к борту -то, - упадешь этак - спаси бог! - в воду и...

- А он тоже упал?

- Известно, упал... Может, пьян был... А может, сам бросился... Есть и такие, которые сами... Возьмет да и бросится в воду... И утонет... Жизнь-то, брат, так устроена, что иная смерть для самого человека-праздник, а иная - для всех благодать!

- Тятя...

- Спи, родной...

111

В первый же день школьной жизни Фома, ошеломленный живым и бодрым шумом задорных шалостей и буйных детских игр, выделил из среды мальчиков двух, которые сразу показались ему интереснее других. Один сидел впереди его. Фома, поглядывая исподлобья, видел широкую спину, полную шею, усеянную веснушками, большие уши и гладко остриженный затылок, покрытый ярко-рыжими волосами.