Флоузы

— Но он уже ничего больше не скажет, — ответил Додд. Локхарт переключил магнитофон с записи на воспроизведение, и голос старого Флоуза продолжал разноситься по дому как будто уже с того света. Показав Додду, как менять кассеты, чтобы избежать слишком частых повторений одного и того же, Локхарт вышел из дому и направился прямиком через болота к Томбстоун-Ло — Могильному Камню — и дому мисс Дейнтри в Фэарспринге. Дорога заняла у него больше времени, чем он рассчитывал. Снег лежал глубокий, а сугробы, которые намело вдоль каменных стен, были еще глубже, так что только после полудня он съехал по склону холма к ее дому. Мисс Дейнтри приветствовала его в своей обычной грубоватой манере.

— Думала, я тебя уже больше не увижу, — сказала она, когда Локхарт уселся отогреваться у плиты на кухне.

— А вы меня и не видели, — ответил Локхарт. — Меня тут не было, и я не брал у вас машину на пару дней.

Мисс Дейнтри недоверчиво поглядела на него.

— То и другое неправда, — сказала она. — Ты здесь, а машину я тебе не дам.

— Так сдайте напрокат. Двадцать фунтов в день с условием, что она никогда не покидала вашего гаража и что я тут не был.

— Договорились, — ответила мисс Дейнтри. — Еще чего-нибудь нужно?

— Потрошителя, — сказал Локхарт.

Мисс Дейнтри оцепенела.

— Это я не могу. А потом, подумай о жене.

— Да нет, того, что потрошит животных и набивает чучела. И, желательно, живет как можно дальше отсюда.

Мисс Дейнтри вздохнула с облегчением:

— Так тебе нужен таксидермист. Есть один отличный в Манчестере. Но я о нем знаю только понаслышке.

— Отныне вы о нем вообще ничего не знаете, — сказал Локхарт, записывая адрес, — беру с вас в том слово. — Он положил на стол стофунтовую бумажку, мисс Дейнтри согласно кивнула.

В этот вечер мистер Таглиони, таксидермист и специалист по длительному сохранению, трудился над чучелом Оливера, недавно сдохшего любимого пуделя некоей миссис Причард. Его работу прервал стук в дверь. На улице перед входом, в уже сгустившейся темноте стоял высокий человек, лицо которого трудно было разглядеть из-за высоко замотанного шарфа и опущенного козырька шапки.

— Здравствуйте, — сказал Таглиони, — могу вам чем-нибудь помочь?

— Быть может, и сможете, — ответил незнакомец. — Вы один живете?

Таглиони кивнул, слегка занервничав. Одной из отрицательных сторон его профессии было то, что редкая женщина согласилась бы делить дом с мужчиной, добывающим себе средства к существованию потрошением трупов и набиванием чучел.

— Мне сказали, что вы отличный таксидермист, — незнакомец протиснулся мимо Таглиони в коридор.

— Это так, — с гордостью произнес Таглиони.

— Вы любое чучело можете сделать? — В вопросе пришедшего прозвучала нотка скептицизма.

— Какое угодно, — ответил Таглиони. — Рыбы, лисицы, домашние птицы, фазаны. Назовите что хотите, и я это вделаю.

Локхарт назвал.

— Бенвенуто Челлини! — поразился Таглиони, переходя от удивления на родной язык. — Мама мия, вы это что, серьезно?!

Локхарт подтвердил, что совершенно серьезно. Вытащив из кармана пальто огромный револьвер, он направил его на Таглиони.

— Но это же незаконно! Это неслыханно! Это…

Револьвер уперся ему в живот.

— Я сказал, что надо набить, и ты набьешь, — проговорила закутанная фигура. — Даю тебе десять минут на сбор инструмента и всего необходимого, и мы едем.

— Надо выпить, — сказал Таглиони, и в него насильно влили полбутылки бренди. Через десять минут таксидермист, с завязанными глазами, пьяный и вроде бы немного тронувшийся, был погружен на заднее сиденье машины мисс Дейнтри и увезен на север. К трем часам утра машина была уже спрятана на заброшенном заводике по обжигу извести неподалеку от Блэк-Покрингтона, а прямо через болота шагал высокий, одетый в темное человек, через плечо у которого был переброшен бесчувственный Таглиони. В четыре часа утра они достигли Флоуз-Холла. Локхарт отпер винный погреб и положил таксидермиста на пол. Додд не спал и был наверху.

— Сделай крепкий кофе, а потом пойдешь со мной, — сказал ему Локхарт.

Полчаса спустя Таглиони удалось привести в чувство, для чего ему в рот влили крепкий и обжигающе горячий кофе. Первым, на что наткнулся его преисполненный ужаса взгляд, было лежавшее на столе тело мертвого старика. Вторым был револьвер Локхарта, третьим — Додд, скрывший свое лицо под маской.

— А теперь за работу, — сказал Локхарт.

Таглиони от волнения непрерывно сглатывал.

— Либер готт, мне заниматься подобной штукой…

— Это не штука, — мрачно произнес Локхарт, и Таглиони вздрогнул от того, как были сказаны эти слова.

— Никогда в жизни не делал чучела человека, — бормотал он, роясь в своей сумке. — Почему было не позвать бальзамировщика?

— Потому что я хочу, чтобы суставы были подвижны.

— Чтобы суставы были подвижны?!

— Руки, ноги и голова, — сказал Локхарт. — Он должен быть в состоянии сидеть.

— Ноги, руки и шею я, возможно, смогу сделать. Но с тазобедренными суставами ничего не выйдет. Он будет или только сидеть, или стоять. Что-то одно.