Флотский юмор в квадрате

Впрочем, основной побудительный мотив иной, а именно: простое русское головотяпство. Любим мы это дело.

На флоте «годковщину» никто не отменял

Расхожая фраза: «Годковщину никто на флоте не отменял» – нет-нет, да и раздается в нашей компании. В нашей офицерской компании! Мы-то знаем, что такое «годковщина», и как с нею надо бороться. Трудно, к примеру, упрекнуть меня в легкомысленном отношении к этой проблеме, если я за свою службу сам неоднократно инициировал возбуждение уголовных дел на хулиганов в матросских погонах, доводя эти дела до логического завершения. Но речь-то идет не об этой «годковщине», не о пресловутых «неуставных взаимоотношениях». Речь идет об уважении старших младшими. Оно-то ведь должно присутствовать в любом коллективе: семье, обществе. Должно, а не присутствует. Не знаю как где, но на флоте этого попросту боятся. Какое там уважение. Уважение – это завуалированная форма «годковщины», скажет вам любой военный воспитатель (или, говоря по-старому, «политработник»). Конечно, когда люди обжигаются, они дуют на холодное. И я ни в коей мере не берусь судить кого бы то ни было. Но почему-то нам, офицерам и мичманам, тоже нравится эта фраза: «Годковщину на флоте никто не отменял». И звучит она в устах убеленных сединами людей не как сообщение о том, что на флоте действует старый принцип, согласно которому младшие по возрасту и званию должны всегда, безропотно и беспрекословно, бегать первыми в магазин за водкой, например, или еще куда-нибудь. А произносится она всякий раз, утверждая незыблемые истины: «Молодым везде у нас дорога, старикам всегда у нас почет». «Старый конь борозды не портит». «Уважайте нас, стариков – и вас когда-то будут уважать». «Опыт и мастерство – не пропьешь»… И многие, многие другие. Как хотелось бы отделить зерна от плевел. Неужели мы, русские, так и будем всегда шарахаться из крайности в крайность, никогда не придерживаясь «золотой середины». Неужели никогда молодые не научатся уважать старших, а старшие – любить, благоволить и помогать во всем молодым. Ведь это так просто.

Чи флот, чи не флот

«Чи флот, чи не флот»! Когда-то этим чуть ли не пренебрежительным прозвищем флотские офицеры именовали Черноморский флот. Помните, БФ – Балтийский флот – назывался «бывший флотом». Абревиатура ТФ и СФ, обозначающая Тихоокеанский и Северный флота, означала: ТФ – «тоже флот», СФ – «стал флот».

Не так много и времени прошло, только теперь все эти названия, определения можно смело прикрепить каждую, а не по отдельности, ко всякому флоту и Военно-морскому флоту России в целом. Стал он, бывший могучий атомный и океанский, теперь уже, действительно, бывшим, чи флотом, чи не флотом! Но я верю, что наступит он, новый парад… И может быть уже сегодня нужно подумать о том, какое название ему дать в будущем, чтобы мы с гордостью это название соответствующим образом переводили. К примеру, МФР – Морской флот России – можно перевести как Могучий флот России. А, впрочем, разве в имени дело.

Повышение

Как-то из вышестоящей инстанции наших «кадровиков» (работников отделения кадров) попросили охарактеризовать одного нашего, с позволения сказать, военачальника. Но только коротко, буквально одним словом… Этот военачальник всю свою жизнь «лил» (или «пил») кровь своих подчиненных, а теперь вот, шагая по служебной лестнице, добрался до номенклатурных высот. Так вот кадровики не нашли иного определения, как «Редкостнейший»… Редкостнейший! Подумать только, как точно! Военачальника повысили. Ох, и повезло же кому-то.

К групман зама подставил

На сторожевом корабле командир машинной группы являлся согласно приказу командира части штатным контролером артиллерийской стрельбы по воздушной цели. А заместитель командира по политической части, еще недавно были такие, его дублером. Место размещения этого контролера во время стрельбы – верхняя антенная площадка артиллерийского комплекса. Короче это так высоко, что там уже даже чайки не летают. А представляете себе зимний, морозный день, да еще и штормовая погода. Молодой групман это себе четко представил и поэтому решил любой ценой от этой стрельбы увильнуть. Заранее, за сутки до стрельбы, он расчетливо подкатил к заму и предложил ему восстановить все протоколы партийных собраний. Замполит знал, что, как правило, эти протоколы писались председательствующими собраний под его диктовку. А ему страх не хотелось «высасывать из пальца» умные, правильные, идеологически «причесанные» слова. Не любил он это занятие. То ли дело литературно грамотный групман, у него эти нужные слова, выяснилось однажды на поверку, сами собой вылетали из под пера. Тем более, что сразу по приходу в базу ожидалась проверка документации парторганизаций политотделом соединения. И зам сдался. Расчет лейтенанта оправдался. Под страхом предстоящей проверки, а также идя навстречу «кипящей инициативе масс», зам сам подошел к командиру и сказал:

– Петрович, запихивай меня на этот самый твой долбаный пелорус.