Флотоводец

Жуков перед войной был поставлен хоть и на важнейший Киевский округ, но только округ. Краткое время в 1941 он будет начальником Генерального штаба. Но даже он, Жуков, лучший полководец всех времен, который больше всех будет влиять лично на ход войны, не должен был держать в сознании организацию, снабжение и воспитание полумиллионной армии моряков, частей десанта, двух десятков флотилий, морской авиации и в один день принимать решения по периметру всей страны. Только флот требует от командующего ежедневного общегосударственного бремени. Могли ли приходить в голову Жукову проблемы перевозок по Каспию и Волге или «дороге жизни» на Ладоге, или о комплектовании Соловецкой школы юнг юношами 15—16-летнего возраста и исключительно добровольцами, или, наконец, минирования акватории военно-морской базы Владивостока. Добавить к этому личное обаяние наркома Кузнецова, его блестящую образованность и боевую элегантность. Мы знаем, что великий полководец Наполеон всю жизнь стремился походить манерами на Фридриха II и такой же беспечностью заламывать треуголку под пулями, но у великого Наполеона при его уме и холодной отваге ничего не получалось.

Люди, которые общались с Кузнецовым, восхищались им, подпадая под обаяние незаурядной и светлой личности. Но были и такие, которые ненавидели его из-за своей ущербности и аморальности, или завидовали, воспринимали одно существование моряка Кузнецова как вызов своей военной всесильности. Но все они нанесли сердцу адмирала раны. Кузнецов всю жизнь как мог спасал от репрессивных органов своих однокашников и вообще добрых моряков. Его антагонисты, наоборот, никогда никого не спасали, а даже сажали и интриговали.

Нашлись и сослуживцы-адмиралы, непрерывно подличавшие и интриговавшие против своего руководителя — наркома Кузнецова. И чаще те, кого он выручал и помогал продвигаться… Но Кузнецов был настолько крупен, что не мог им доставить злую радость и обидеться на них, став на одну доску с ними. Он величественно оставлял их на их же нравственном уровне.

В другой раз, уже после войны, Кузнецов должен был сделать перед Политбюро ЦК ВКП(б) доклад по сложнейшим проблемам военного судостроения. Захватив документы, карты и схемы, Кузнецов в сопровождении заместителей вошел в зал заседаний и начал доклад. Сталин внимательно слушает. Вдруг Хрущев перебивает Кузнецова одной неуместной репликой, затем другой. Кузнецов не удостаивает его вниманием. Сталин постучал карандашом по столу и заметил: «Хрущев, вы мешаете слушать, продолжайте». Когда Хрущев вновь перебивает Кузнецова, который обернувшись к Хрущеву сказал: «Послушайте, Никита Сергеевич, вы мне мешаете докладывать. Вы же ничего не понимаете в этих вопросах».

Хрущев не забудет этого публичного отпора моряка. Выйдя из зала заседания, Кузнецов в сердцах сказал, досадуя, что доклад не был принят и отправлен на доработку: «Ну и нахал… ни черта не понимает, а лезет».

Жестокая, но победоносная война, особенно после Парада действующей армии 24 июня 1945 г. в Москве, создала целую плеяду новых общенациональных имен. Но особенной любовью народа окружены были имена Жукова, Кузнецова и Рокоссовского. За это им придется поплатиться. Ревнивый вождь считал необходимым несколько поубавить их свечение.

Вскоре адмирала флота Кузнецова понизили в должности и назначили начальником Управления Военно-морских учебных заведений в Ленинграде. Затем по сфабрикованному доносу вместе с адмиралами Л.М. Галлером, В.А. Алафузовым и Г.А. Степановым судили «судом чести», (хотя слово «честь» после 1917 г. было изъято даже из словарей и было изгнано из употребления так же, как понятие «достоинство»), а затем и судом Военной коллегии Верховного суда СССР. Сталин утвердил решение обоих судов. Боевые моряки-адмиралы, выдающиеся защитники своего народа и Родины, герои, награжденные полководческими орденами Ушакова и Нахимова были в одно мгновение вычеркнуты из жизни, где их лишали даже самой жизни, — ведь Л.М. Галлер вскоре умер в тюрьме, а другие не дожили лет, отпущенных им природой.