Флот вторжения

На северном берегу белоснежный небоскреб компании «Ригли» выглядел целехоньким, если не считать разбитых окон. Однако другой небоскреб, стоявший напротив и принадлежавший редакции «Чикаго Трибьюн», был разворочен до неузнаваемости. Иджер усмотрел в этом определенную долю нравственной справедливости. Даже превратившись из-за нехватки бумаги в тощий еженедельник, эта газета продолжала наносить удары по президенту Рузвельту за то, что он «ничего не предпринимает против ящеров». Что именно нужно было предпринять — оставалось неясным, но этого президент действительно не предпринимал. И газета продолжала его упрекать.

Вместе с остальными машинами конвоя автобус свернул с Гранд-авеню направо, к Военному пирсу. Утреннее солнце отражалось от поверхности озера Мичиган, которое казалось бескрайним, словно море. Пирс вдавался в озеро более чем на полмили. В восточном конце располагались игровые площадки, танцевальный зал, летний театр и аллея для прогулок — свидетели более счастливых времен. У причала, где когда-то швартовались прогулочные теплоходы, стояло старое ржавое судно — водный эквивалент расхлябанных автобусов, на которых Иджер ездил всю свою взрослую жизнь.

Прибытия конвоя ожидали также две роты солдат. В небо были устремлены стволы зенитных орудий. Если самолеты ящеров вздумают напасть на конвой, их здесь тепло встретят. И все равно Иджер предпочел бы, чтобы пушки находились в другом месте. Насколько ему доводилось видеть, они в большей степени привлекали ящеров, чем сбивали самолеты пришельцев.

Но приказы Сэма распространялись только на его подопечных.

— Выходите, ребята, — скомандовал он, пропуская ящеров вперед.

По его приказу Ульхасс и Ристин направились к судну, на борту которого было выведено «Каледония».

Солдаты сгрудились возле подъехавших машин, словно муравьи. Иджер улыбнулся пришедшему на ум сравнению. Одна за другой машины разгружались и спешно отъезжали в сторону Чикаго. В эти дни любой работоспособный транспорт был на вес золота. Наблюдая, как они удаляются в западном направлении, Иджер одновременно смотрел на величественную панораму Чикаго и на следы увечий, нанесенных городу ящерами.

Подошла Барбара Ларсен и встала рядом с Сэмом.

— Меня отнесли к мелким сошкам, — печально сказала она. — Вначале размещают физиков, затем — их драгоценное оборудование. Ну а потом, если останется место и хватит времени, разрешат подняться на борт таким, как я.

С военной точки зрения такая расстановка приоритетов казалась Иджеру логичной. Но Барбаре требовалось сочувствие. а не логика.

— Вы же знаете, что существуют три вида мышления: правильное, неправильное и армейское, — усмехнулся Сэм.

Она засмеялась, возможно несколько громче, чем заслуживала эта затертая шутка. В это время порыв холодного ветра с озера попытался задрать вверх ее плиссированную юбку. Барбара инстинктивно вцепилась в нее обеими руками: наверное, этому жесту женщины научились еще в пещерные времена. Но юбка все равно не согревала, и Барбару пробрала дрожь.

— Брр! Жаль, что на мне нет брюк.

— Чего ж вы не надели? — спросил Иджер. — Когда системы отопления полетели к чертям, уверяю вас, в брюках вам было бы намного удобнее. Я бы не хотел отморозить… в общем, я бы не хотел замерзнуть в юбочке из-за какой-то моды.

Если бы Барбара прислушалась к тому, что Сэм начал было говорить, она не решилась бы продолжить. Но этих слов она не слышала, а потому сказала:

— Если я разыщу подходящие брюки, то, думаю, непременно их надену. Пусть даже армейские.

Иджер немного потешил себя, вообразив, как он стаскивает с Барбары армейские брюки, пока кто-то не прорычал:

— Пошевеливайтесь, затаскивайте этих чертовых ящеров на борт. Мы не собираемся торчать здесь целый день!

Сэм велел Ульхассу и Ристину идти вперед, и тут ему пришла в голову счастливая мысль. Схватив Барбару за руку, он сказал:

— Ведите себя так, будто вы тоже состоите при ящерах, понятно?

Барбара быстро сообразила, что к чему, и двинулась вслед за ним. Руку она не выдернула.

Оба пленных тревожно зашипели, когда под ними закачался трап.

— Не волнуйтесь, — успокоила их Барбара, разыгрывая свою роль. — Если трап не сломался, когда люди заносили тяжелое оборудование, он не сломается и под вами.

Иджер уже достаточно знал характеры Ульхасса и Рис-тина, чтобы понять, насколько им приходится плохо, но ящеры продолжали взбираться на борт. Оказавшись на палубе «Каледонии» и обнаружив, что судно слегка покачивает, они вновь зашипели.

— Он перевернется и поместит всех нас на дно воды, — сердито сказал Ристин. Он не знал соответствующих английских слов и выражал свое опасение, как умел.

Иджер посмотрел на потускневшую краску, на ржавчину, проступающую из-под заклепок, на истертое дерево палубы, на замасленные брюки и старые шерстяные свитера команды.

— Я так не думаю, — пожал он плечами. — Этот корабль достаточно поплавал на своем веку. Думаю, он еще послужит.

— Я считаю, что вы правы, Сэм, — сказала Барбара, желая одновременно успокоить Ристина и подбодрить себя.