Флот и крепость

Однажды в темную ночь через кольцо блокады к крепости прорвалась бригантина и стала в гавани на якорь рядом с бывшими там военными судами: французским семидесятичетырехпушечным кораблем "Женере", небольшим фрегатом "Ла Брюнь", бригом, бомбардой и десятком галер, а также и английским фрегатом "Леандром", нечаянно захваченным французами перед приходом сюда эскадры Ушакова.

"Леандр" был послан Нельсоном в Англию с донесением о победе при Абукире, но встречен в море гораздо более мощным кораблем "Женере", уцелевшим от абукирского разгрома. Бой между "Леандром" и "Женере" был жестокий, но большая убыль людей убитыми и ранеными заставила экипаж "Леандра" сдаться. "Женере" привел фрегат на буксире в гавань крепости Корфу, и теперь они стояли борт о борт.

Велико же было изумление Ушакова, когда в одно утро он не увидел в гавани ни "Женере", ни прорвавшейся сюда бригантины: они ушли, вычернив паруса.

Это был позор для блокирующей эскадры, но нужно было знать, в каких условиях протекала блокада.

Незадолго перед тем Ушаков послал донесение Павлу: "...Скоро от совершенного уже неимения провианта находиться будем в крайне бедственном состоянии, и, чем пропитать людей, способов не нахожу... А притом люди в эскадре, мне вверенной, крайнюю нужду терпят, не имея платья и обуви, не получив оных за нынешний год, и, как обмундировать их, средств не нахожу, потому что в здешнем краю ни мундирных материалов, ни обуви даже за весьма дорогую цену достать невозможно; да и на выдачу жалованья почти за целый год денег я еще в наличии не имею".

Как же это случилось, что русские моряки были посланы удивлять подвигами Европу без провианта, без запасной обуви и одежды и даже без денег на жалованье? Павел считал, что обо всем этом должен был позаботиться султан Селим III, раз он сам обратился за помощью. Но Порта всячески задерживала выдачу провианта и денег даже и для своей эскадры, тем более нечего было и ждать от нее этого экипажам русских судов.

Освобожденные от французов острова были богаты пшеницей, но торговые люди на них просили за эту пшеницу небывалые цены. Для пошивки обуви матросам пришлось покупать кожи и устраивать на судах сапожные мастерские, а матросские куртки выкраивать из греческих капотов.

Снарядов для орудий тоже было в обрез, и Ушаков приказывал во время осады всячески беречь их для решительной атаки.

Что же было в таком случае у прославленного русского адмирала? Только свои матросы и солдаты небольшого, в пятьсот человек, десантного отряда, привезенного из Севастополя. О них писал Ушаков впоследствии так:

"Наши люди, от ревности своей и желая угодить мне, оказывали на батареях необыкновенную деятельность: они работали в дождь, в мокроту, в слякоть, или же обмороженные, или в грязи, но всё терпеливо сносили и с великой ревностью старались".

II

Приказ о штурме был передан по всем русским и турецким судам объединенной эскадры под великим секретом.

Он был немногословен, этот приказ, так как все, что нужно было сделать для штурма, было уже сделано: костер был сложен, - оставалось только выбить в него искру, чтобы он вспыхнул.

Корфинская крепость была сильна не только сама по себе: все подступы к ней как с моря, так и с суши были укреплены тщательно.

С моря - весь берег и острова вдоль берега ощетинились батареями, а самый большой из островов - Видо - имел даже и свой гарнизон в пятьсот человек. Всюду вдоль берега в каменистое дно моря были вбиты мачты, соединенные железными цепями для того, чтобы воспрепятствовать высадке десанта. Десятилетиями трудились тут люди, чтобы выдержать любую осаду, но всего только четыре месяца прошло с тех пор, как появился в виду крепости русско-турецкий флот, и Ушаков уже отважился на приступ твердыни, которую никто не мог взять в течение нескольких столетий.

Конечно, нужна была ему большая уверенность в своих силах, чтобы не осрамить ни свой русский флаг, ни доверенный ему флаг турецкий, ни честь России и Турции, ни свою личную честь. Приходилось еще и спешить со штурмом, так как французы готовились, по слухам, идти из Анконы на выручку гарнизона Корфу с десантным отрядом от трех до десяти тысяч человек, между тем как вполне достаточных и надежных войск для штурма Ушаков не имел.

Он писал об этом и в донесении Павлу:

"Если бы я имел один только полк русского сухопутного войска, непременно бы надеялся я Корфу взять, совокупясь вместе с жителями, которые одной только милости просят, чтобы ничьих войск, кроме наших, к этому не допускать".

Добровольцев из греков на острове почему-то становилось все меньше и меньше, вооружение их - все хуже... И только когда один из подвластных султану пашей, имевший свое войско, прислал по приказу Селима четыре тысячи албанцев, Ушаков почувствовал почву под ногами.

Батареи судовых орудий были уже установлены на острове и действовали по крепости; оставалось только под прикрытием огня с кораблей и фрегатов высадить достаточной силы десант, чтобы захватить сначала форпост крепости остров Видо, а потом и самую крепость.