Флорис. «Красавица из Луизианы»

— Маркиз д’Арженсон! — объявил главный камергер.

— Чрезвычайный Совет у его величества! — кричали пажи, устремляясь в разные углы дворца.

— Военный Совет! — слышалось отовсюду.

— Его величество лично отправляется к войскам!

— О-ля-ля! Сколько шума из-за одного сражения! — с насмешкой сказала Батистина.

— Но, дорогая, ты всего лишь глупенькая маленькая девочка! Это очень важно! Судьба Франции поставлена на карту! Если мы проиграем это сражение, быть беде! — отечески увещевал ее Адриан. Флорис только пожал плечами. Казалось, он хотел сказать: «Ну что за очаровательная дурочка!»

Батистина насмешливо посмотрела на братьев.

— Да нет же, Морис выиграет сражение! Он очень хитер!

— Морис? — разом воскликнули Флорис и Адриан.

Батистина воспользовалась их замешательством и, обмахнувшись веером, напустила на себя таинственный и неприступный вид.

— Да! Морис Саксонский мой друг! Он очень мил и любезен, но я обещала хранить тайну, так что даже тебе, Адриан, я не скажу, где он собирается дать сражение, — заверила брата Батистина, искренне радуясь впечатлению, которое произвели на молодых людей ее слова.

Флорис и Адриан растерянно переглядывались. Они начали отдавать себе отчет в том, что имеют дело с опытным противником.

Никто не обращал на них внимания. Кабинет теперь напоминал проходной двор, и народу собралось, словно на ярмарке. Все входили, выходили, бегали, переговаривались, высказывали свое мнение, спорили и вели себя так, будто были дома, а не в королевских покоях. Вокруг стоял шум и гам, а король пребывал в прекрасном расположении духа. В других обстоятельствах он бы рассердился, но сейчас вся эта суматоха устраивала его как нельзя лучше.

— Граф де Вильнев и вы, маркиз Портжуа, вы будете сопровождать меня. Я назначаю вас моими адъютантами, — сказал Людовик, подходя к своим протеже. — Мадемуазель де Вильнев могла бы жить в Версале и служить ее величеству…

— О да, ваше величество! — бесцеремонно прервала его Батистина.

— Но, учитывая ее юный возраст, мы считаем, что будет предпочтительнее, чтобы она дождалась вашего возвращения в ваших владениях, господа, — продолжал король, делая вид, что не слышал слов Батистины.

— Все будет исполнено в соответствии с вашим повелением, ваше величество! — поспешно вставил Флорис, дерзко ухмыляясь. Желание Людовика в точности совпадало с его собственным, поэтому он и был так доволен. — Уй! — подскочил он от боли. Не помнившая себя от злости Батистина отдавила ему ногу каблуком. Он счел благоразумным немедленно ретироваться и держаться от маленькой злючки подальше.

— Ваше величество! Я могла бы прекрасно начать служить ее величеству королеве… — воскликнула Батистина, тщательно подбирая слова и обращаясь к королю.

Король схватил Батистину за руку. Он воспользовался всеобщей сумятицей и увлек ее к окну. Он принялся барабанить пальцами по стеклу, выстукивая какой-то марш, чтобы любопытные уши не могли подслушать их разговор.

— Мое сердечко, замолчи, прошу тебя! Мое сердечко, я тебя обожаю! Ах, маленькая мятежница! Пойми же, наконец, что как только я вернусь, ты тотчас же выйдешь замуж и будешь принадлежать мне… Только мне… Я тебя люблю. Неужели ты еще не поняла? — прошептал король.

— О да, Людовик, я тоже вас люблю, но… — так же тихо прошептала Батистина.

В бархатистых глазах сверкнула молния.

— Ты меня любишь, мое сердечко! А… маркиза Портжуа?

— Ах, этот противный Флорис! Я его ненавижу! Презираю! — повысила голос Батистина.

— Тихо! Тихо! Прекрасно! Вот и прекрасно! А теперь уходи и помни обо мне! — сказал король с довольной улыбкой.

Батистина помрачнела, обиженно надулась и небрежно присела в реверансе. Людовик отвернулся, еле сдерживая смех. Он сказал правду: она действительно свела его с ума, эта девчонка.

— Граф де Вильнев, маркиз де Портжуа, проводите мадемуазель де Вильнев к карете. Пусть она возвращается в Мортфонтен. А вы поднимайтесь обратно и ждите наших дальнейших распоряжений.

Адриан и Флорис поклонились.

— Когда мы отправляемся, сир? — спросил маркиз д’Арженсон.

— Завтра на рассвете! — ответил хрипловатый голос короля.

К вящему удивлению братьев, Батистина покорно последовала за ними. Она молчала и, казалось, погрузилась в мечты.

«Должно быть, король воззвал к ее разуму и она смирилась», — рассуждал Адриан.

«Надеюсь, наш «жеребец» сдержит слово!» — думал в эту минуту Флорис.

— О! Флорис! Мой Флорис! Дорррогой дррруг! — закричали хором две польские дамы, прогуливавшиеся вместе с другими фрейлинами по Зеркальной галерее.

— Дорогая Филиппа! Дорогая Генриетта! Как я рад видеть вас при дворе! — немного смущенно из-за присутствия Батистины ответил на столь нежные приветствия Флорис. — Хм-хм… разрешите представить вам мою кузину, мадемуазель Батистину де Вильнев-Карамей, — продолжал Флорис.

— Почтем за честь, дорррогая! — опять хором воскликнули дамы.

— Я тоже почту за честь, дорррогие! — передразнила их Батистина.

Флорис грозно взглянул на маленькую проказницу, но она сделала вид, что не заметила его взгляда.

Адриан еле сдержался, чтобы не расплыться в улыбке до ушей.