Флорис. «Красавица из Луизианы»

— Поторопитесь-ка привести себя в порядок! Ты, Флорис, поправь жабо, оно съехало набок, а ты, Батистина, расправь кружева у декольте и рукава, — ограничился коротким замечанием Адриан.

— Что происходит? — спросил Флорис.

— Король ждет нас. Да, знаешь, я нашел двух фрейлин… ну, тех, что привлекли мое внимание… Это действительно наши старые знакомые — Генриетта и Филиппа. Это просто потрясающе! Они должны тебе поведать об удивительных вещах… — говорил на ходу Адриан, увлекая за собой брата и сестру.

— Ну, разумеется! Они найдут, что ему сказать, как и эта старая рыжая корова! Все — пустая болтовня! — выпалила Батистина, как рассерженный и обиженный ребенок.

— Я запрещаю тебе так говорить о герцогине де Грамон! — проворчал Флорис, склоняясь к Батистине.

— Да прекратите же ссориться! И следуйте за мной! — сухо промолвил Адриан, останавливаясь перед гигантом-швейцарцем, стоявшим на страже у дверей королевских покоев — единственного места во дворце, куда нельзя было входить без разрешения. Адриан прошептал на ухо сей могущественной персоне свое имя. Швейцарец взглянул в список и произнес:

— Проходите, господа, и вы, мадемуазель, его величество вас ждет.

Молодые люди пересекли большой зал, совершенно пустынный в тот час. По углам стояли пажи и лакеи. Один из них отделился от стены и подал знак следовать за ним. Он отворил дверь, даже не постучав.

— Граф де Вильнев-Карамей, шевалье де Вильнев-Карамей и мадемуазель де Вильнев-Карамей, сир!

— Пусть войдут! — прозвучал в ответ хрипловатый голос короля.

Флорис внимательно посмотрел на Батистину. Он мог поклясться, что она побледнела от волнения.

— Все будет исполнено, ваше величество! — сказал в эту минуту один из секретарей, пятясь к двери задом и отвешивая поклоны. Он держал в руках стопку каких-то папок и кипу бумаг. Людовик сидел за письменным столом. Он подождал, когда дверь за секретарем закроется, и обратил свой взор на вошедших. Несколько секунд он их пристально разглядывал, не произнеся ни слова. Лицо его ничего не выражало, а в холодных непроницаемых глазах невозможно было ничего прочесть.

Флорис и Адриан, слегка смущенные столь длительным молчанием, снова поклонились, как и при входе в кабинет. Батистина тоже присела в реверансе. Она отметила про себя, что быть с королем в его тайных покоях гораздо приятнее, чем в этом огромном помпезном кабинете.

Король схватил гусиное перо, обмакнул его в чернильницу и поставил свою подпись на двух документах, лежавших на столе. Он поднялся, направился к секретеру и открыл его ключиком. Адриан и Флорис переглянулись. Что означают эти таинственные приготовления? Почему король молчит? Они начали ощущать некоторое беспокойство. А Батистина искоса посматривала на маленькую табуреточку, стоявшую у окна. Она с огромным удовольствием рухнула бы на нее. Внезапно король резко обернулся к ним. В руке он держал пожелтевший лист бумаги.

— Мы пригласили вас троих на аудиенцию, чтобы поставить вас в известность о том, какие решения мы приняли на ваш счет, — сказал король своим хрипловатым голосом.

Он еще раз внимательно, чуть сощурившись, оглядел всех троих.

«Черт побери, мне не нравится такое вступление!» — подумал про себя Адриан.

«Ах, как же он меня раздражает, когда напускает на себя такой важный вид!» — едва не прыснула со смеху Батистина, нетерпеливо постукивая туфелькой.

Флорис не опустил глаз под пристальным взглядом короля. Он без вызова, спокойно смотрел на монарха.

Людовик обратился к Адриану:

— Ваша матушка, графиня Максимильена, написала нам незадолго до своей кончины. Вы помните об этом, граф?

— Как я мог забыть об этом, ваше величество? — промолвил Адриан, слегка выступая вперед навстречу королю, который, по-видимому, решил говорить с ним как с главой семьи.

— Я знаю все, что касается вашего беспокойного семейства, граф! — вновь заговорил король, забыв про нудное «мы», которое он должен был употреблять, следуя протоколу, и к которому молодые люди были непривычны.

Батистину вдруг затрясло. Она еле сдерживалась, чтобы не закричать и не заплакать.

— Я говорю вам сегодня все это для того, друзья мои, чтобы отблагодарить вас за вашу верную и преданную службу за последние годы! — продолжал Людовик. Черты лица его внезапно смягчились, глаза засияли мягким светом. Он протянул руки Адриану и Флорису.

«Ах, до чего же все-таки мужчины скучны и надоедливы!» — сердилась Батистина, оскорбленная тем, что про нее забыли.

Адриан и Флорис заулыбались. Итак, король был все тот же, что и пять лет назад. Он даже мог быть робким и смущенным в некоторых случаях. Братья опустились на одно колено, чтобы поцеловать королевские руки. Людовик тотчас же поднял Флориса и Адриана.