Флорис. «Красавица из Луизианы»

— О, что до меня, сир, то все бы зависело от формы… — Батистина не стала уточнять, от формы чего зависело бы ее молчание, вопроса или пытки. В глазах короля вспыхнули веселые огоньки, а упрямая девчонка невозмутимо продолжала: — Сестры-урсулинки всегда твердили, что я самая невоспитанная!

— Самая невоспитанная? — удивился король.

— Да, да, сир! А еще они говорили, что я обманщица, задира, забияка и склочница…

— Пощадите! Пощадите! Что за несносное создание!

— Да, именно так все и есть, ваше величество. Во мне живут все пороки на свете, но я могу с чистым сердцем открыть вам секрет соуса для салата, хотя этот секрет мне не принадлежит!

Людовик XV расхохотался.

— Благодарю вас, мадемуазель, ваше напускное благочестие, ваш вид рассудительной послушной девочки меня очень обеспокоили… Ведь мы хранили в памяти образ очаровательной маленькой бестии с худенькими ручками и с огромными голубыми глазами теми самыми глазами, что я узнал в лесу… — добавил король, склоняясь к руке Батистины и еле касаясь ее в поцелуе.

Девушка улыбнулась и подняла на собеседника, не внушавшего ей никакой робости, свои чудесные глаза.

Людовик продолжал удерживать тонкую ручку, прижимая ее к сердцу.

— Вы, должно быть, думали, король забыл вас?

— Да, сир, думала.

— Вы очень сердитесь на человека, который не отблагодарил сестру своих самых верных подданных? — прошептал Людовик, опасаясь ранить девушку и не произнося имен Адриана и Флориса, погибших на королевской службе.

— Нет, сир, я не сердилась на вас. Правда, правда! Я редко оставляла дом, но я прекрасно понимала, вы очень заняты. Столько важных государственных дел! Я думаю, это очень сложно — управлять такой огромной страной. Элиза говорит, что лучше быть простым пахарем, чем королем, а выполнение простой работы приносит больше счастья, чем восседание на троне!

Людовик XV пытался угадать, какие мысли скрывались в этой хорошенькой головке. Уж не таилась ли насмешка в этих наивных синих глазах? Он легонько щелкнул по чуть курносому носику Батистины.

— Ох и странная же вы девушка! Да знаете ли вы, ваша драгоценная Элиза — великий философ, а вы сами умеете так отвлечь от тяжких дум, что просто сердце радуется?

— Благодарю вас, ваше величество. Но, уверяю вас, ваше величество, я вовсе не нахожу себя странной, — сказала Батистина немного удивленно. Она не очень хорошо поняла, что хотел сказать король, но только заметила, что теперь он обнимал ее за талию.

— Спокойнее, моя маленькая Мессалина, — неожиданно сказал король и отстранился. Батистина почувствовала и облегчение и разочарование одновременно.

Кто-то яростно царапался в дверцу за книжным шкафом. Людовик открыл дверь и впустил хорошенькую бежевато-розовую левретку. Собачка с лаем запрыгала около Батистины. Тоненькие коготки цеплялись за юбку девушки.

— Ну, ну, Мессалина, веди себя прилично, а то ты очень скоро надоешь нашей милой гостье, да еще, чего доброго, испортишь платье.

— О нет, сир, позвольте ей попрыгать! Она такая хорошенькая, миленькая. Я очень люблю животных, — замурлыкала Батистина, наклоняясь, чтобы погладить собачку по головке.

Король, увидев сию очаровательную картину, заулыбался.

— Мессалина никогда не ошибается в людях. Знаете, ведь она может быть ужасной злюкой, но вы ей очень понравились… и не ей одной…

Личико Батистины порозовело от смущения под пристальным взглядом короля. Он снова расхохотался.

«Ах, Боже мой, каким же он становится молодым, когда смеется!» — подумала Батистина.

— Но вы, наверное, умираете с голоду. Почему вы ни к чему не прикоснулись, дожидаясь приема?

— Сказать по правде, сир, я была очень недовольна, что меня заперли! — сказала Батистина, прекратив забавляться с собачкой.

— О, так вы обиделись!

— Да, немножко…

— И вы были совершенно правы, клянусь честью! Кто посмел запереть дверь на ключ?

— Но… герцог Ришелье, сир.

— Ах так! Конечно! Разумеется, дю Плесси! Как только вы произнесли это имя, стало ясно, что вы не очень-то его жалуете…

— Действительно, сир, не очень… Его манера говорить меня раздражает… Я ничего не могу разобрать, когда он все время вставляет это «с».

Король с удовольствием потер руки. Он просто ликовал.

— Ну ладно, идемте, мы пообедаем вместе. Ваша болтовня меня развлечет, а секрет вашего соуса для салата заменит государственные дела! — сказал король, беря Батистину за руку и направляясь к двери, противоположной той, что скрывалась за книжным шкафом. Он дернул дверь. Она не поддалась.

— Действительно, закрыто! Этот дю Плесси сущий негодяй. Ради ваших прекрасных голубых глаз, Батистина, я отправлю его в Бастилию!

— Благодарю вас, ваше величество! — спокойно промолвила Батистина, встряхивая своими роскошными шелковистыми медовыми кудрями, в то время как король вытаскивал из внутреннего кармана камзола связку ключей.

— Ах, Боже мой, а где же хваленое женское умение прощать обиды? Где женская снисходительность и мягкосердечие? Ни словечка в защиту бедняги герцога! — воскликнул король с лукавой улыбкой, пропуская Батистину в соседнюю комнату, будто простой дворянин.