Флорентийская чародейка

— Тупая сучка, — произнесла карлица. — небось, все еще воображает, что она в султанском гареме. Не хочет, дурочка, посмотреть правде в глаза.

Она подошла вплотную к одалиске вдвое выше ее ростом и, задрав голову, которая находилась где-то на уровне пупка женщины, заорала:

— Ты попала в плен к пиратам! К пиратам — поняла? Это случилось две недели назад! Тебя продали на рынке рабов в Венеции! Ты меня слышишь? Ты понимаешь, что я говорю? — Выкрикнув ту же фразу по-французски, она обернулась к двум друзьям: — Ее хозяин на время отдал ее нам, чтобы мы смогли оценить, сгодится ли она для нас, но мы еще не решили, берем или нет. Так-то она красотка, ничего не скажешь — и грудь, и задница — все что надо. — Она плотоядно потрогала руками «товар». — Только вот уж больно странная.

— Как ее зовут? — спросил Аго. — И почему ты обращаешься к ней на французском? И отчего у нее такой вид, словно ее превратили в камень?

— До нас дошел слух о французской принцессе, которая топала в плен к туркам, — отозвалась Джульетта, кружа возле женщины, словно хищная птица. — Может, это она и есть, а может, не она. Французский она понимает, это точно, только имя свое не называет. Когда спрашивают, как ее зовут, она отвечает: «Я дворец воспоминаний». Давайте, спросите ее сами! Или боитесь?

— Как ваше имя, мадемуазель? — мягко, как умел только он один, спросил ее на французском Макиа, и окаменевшая женщина произнесла:

— Je suis le palais des souvenirs.

— Вот видите! — торжествующе возгласила карлица. — Говорит, будто она вовсе не человек, а место.

— Какое отношение она имеет к Аргалье? — поинтересовался Аго.

При упоминании этого имени женщина встрепенулась, будто собираясь что-то сказать, но тут же снова застыла в неподвижности.

— Дело в том, — ответила Джульетта, — что, когда ее привели, она вообще ничего не говорила. Можно сказать, это был дворец с запертыми дверями и наглухо закрытыми окнами. Моя госпожа спросила, знает ли пленница, где находится. Я, естественно, перевела ее вопрос, а хозяйка добавила: «Ты сейчас во Флоренции», — и будто ключ повернулся в замке — она вдруг заговорила. «У меня во дворце есть комната с таким названием», — сказала она и вдруг, стоя на месте, стала делать какие-то странные движения, как человек, который куда-то направляется, что-то ищет, а затем сказала нечто такое, что заставило госпожу призвать вас.

— Что она сказала?

— Можете сами послушать, — отозвалась карлица и, снова приблизившись к неизвестной, спросила: «Qu'est que se trouve dans cette chambre du palais?»[33]

И тут, не сходя с места, рабыня жестами стала изображать, будто идет по коридорам, поворачивает, входит в двери, а затем вдруг начала говорить на чистейшем итальянском:

— Вначале друзей было трое: Никколо Макиа, Агостино Веспуччи и Антонино Аргалья. Все их детство прошло в волшебном лесу.

У Аго затряслись коленки.

— Откуда она знает об этом? Где она могла это услышать? — вскрикнул он.

Макиа, однако, догадался, в чем дело, главным образом благодаря бесценной отцовской библиотеке (Бернардо никогда не был богачом, и приобретение каждой книги стоило ему долгих, мучительных размышлений). Рядом с любимой книгой Макиа «Ab urbe condita» Тита Ливия[34] — стояла «De oratore»[35] Цицерона, а следом за ней — тоненькая книга неизвестного автора под названием «Rhetorica ad Herennium».[36]

Вспомнив это, Макиа произнес:

— Цицерон утверждает, что подобная техника запоминания была изобретена греком Симонидом Кеосским. Однажды он ушел с пира, на котором присутствовало множество знатных особ, за минуту до того как в зале рухнул потолок, похоронив под собою всех до единого, Когда потом его попросили перечислить присутствовавших, он назвал всех, потому что точно помнил, где кто сидел.

— Что это за способ такой? — спросил Аго.

— Он именно так и называется — дворец воспоминаний. Мысленно ты возводишь здание, изучаешь все его ходы, переходы, комнаты и обстановку, а затем закрепляешь за каждым предметом какое-нибудь конкретное воспоминание. Таким образом, совершая воображаемый обход дворца, ты вызываешь в памяти нужные тебе в данный момент сведения со всеми деталями.

— Но эта женщина называет дворцом себя, — возразил Аго, — как будто само ее тело — вход в хранилище воспоминаний.