Флирт в Севилье

– Да, – согласился Дронго, – похоже, что так. Как к ней попало это письмо?

– Положили в ее сумочку, когда она была на съемках в нашем агентстве, – признался Зитманис. – Как видите, у меня появился еще один мотив подозревать кого-то из тех, кто работает вместе со мной. Разумеется, Ингрид была в шоке. Нам пришлось вызвать врача и обратиться в полицию. Всех моих сотрудников еще раз допросили, но выяснить ничего не удалось. Единственное, что смогли установить эксперты, что письмо было напечатано не на нашем принтере. В полиции сочли, что это чья-то неудачная шутка. Но я ведь знаю, что про Африку могло быть известно только членам нашей группы. И поэтому не стал ничего сообщать полиции, решив найти маньяка без ее помощи. Я обратился к Эдгару, через которого можно было выйти на вас, господин Дронго.

Дронго не ответил. Он смотрел на фотографии трех девушек, читал их данные. Затем взглянул на Зитманиса.

– Конечно, я, может быть, субъективен, но мне кажется, что Доколина гораздо более фотогенична, чем остальные. И у нее почти идеальные стандарты. Да и рост отменный – метр восемьдесят один. Это ведь настоящая модель. Другие две гораздо ниже. Ингрид на десять сантиметров, а Ингеборга на одиннадцать. И у Лены, мне кажется, более правильные черты лица.

– Там была специальная комиссия, – нервно пожал плечами Зитманис, быстро отводя глаза, – я тут ни при чем.

– Если вы хотите, чтобы я занялся этим делом, то не нужно от меня ничего скрывать, – сказал Дронго, отрываясь от монитора компьютера. – Или я не прав?

– Правы, – глухо сказал Зитманис, – в отборочную комиссию входили представители нашего министерства культуры. У них был четкий критерий отбора – нашу страну в Европе не может и не должна представлять девушка с русской фамилией. Поэтому первое и второе место заняли соответственно Ингрид Грайчунайте и Ингеборга Липските, а Доколина получила только третье место.

– Политическая толерантность, – поморщился Дронго, – только в другую сторону.

– Называйте как хотите, – дернулся Зитманис, – но было принято именно такое решение.

– Представляю, как обиделась Доколина, – сказал Дронго.

– Возможно, – согласился его собеседник, – но решение было принято, и никто не возражал.

– Тем не менее полиция наверняка начала проверку именно с Доколиной? – уточнил Дронго.

– Она была первой из подозреваемых, – признался Зитманис, – сотрудники полиции проверили все ее связи, всех ее знакомых. И до сих пор проверяют. Но у нее абсолютное алиби. Она ведь не могла знать, что испанцы согласятся на замену. После того как было оглашено решение комиссии, она уехала домой. Уже не рассчитывая ни на что.

– Мотивы мести исключены?

– Вероятно. Зачем ей нужно было мстить Ингеборге? Скорее нужно было облить кислотой тех членов комиссии, которые не присудили ей первое место. Я думаю, Доколина все равно бы не пропала. С такими внешними данными она может уехать в Россию и выиграть там самый престижный конкурс. Или куда-нибудь в Европу. Я даже думаю, что именно потому, что у нас в резерве была Елена Доколина, испанцы разрешили провести съемки со значительным изменением первоначальных сроков и перенесли их в Севилью.

– Интересное признание, – сказал Дронго. – Итак, вы решили, что поедут Ингрид и Елена. Кто должен их сопровождать? И кто был в комнате, когда вы говорили о предстоящей поездке?

– Наш коммерческий директор Рута Юльевна Озолиня, режиссер Витас Круминьш, оператор Эуген Меднис, гример Лилия Омельченко и уже известный вам Ионас Балодис. Больше никого не было, я попросил своего секретаря ни с кем меня не соединять и никого к нам не пускать.

– Кроме вас, в комнате было семь человек? – уточнил Дронго. Он смотрел на монитор компьютера.

– Да, вместе с двумя девушками семь. Они и должны лететь в Испанию.

– И все работают у вас?

– Не все. Режиссер и оператор приглашены к нам специально для работы в Испании. Но их я знаю уже несколько лет. Вернее, знаю режиссера Круминьша. Оператора знаю не столь хорошо, но говорят, что он профессионал. Коммерческий директор работает у нас уже шесть лет. Гример, кажется, три или четыре года. Все данные есть на вашей дискете.

– Мне хотелось узнать ваше мнение, – сказал Дронго. – Вы можете охарактеризовать каждого из них?

– Конечно, я расскажу о каждом. Режиссер Круминьш – достаточно известный в Латвии человек. Снял несколько десятков роликов, клипов, различных телевизионных и документальных фильмов. Ему пятьдесят шесть лет. Он разведен, у него взрослая дочь. Круминьш немного меланхолик, неразговорчив, даже несколько угрюм. Но хороший режиссер. Он умеет работать, а это самое главное. Некоторые его фильмы получили призы на международных конкурсах.

– Следующий, – разрешил Дронго.