Флёр

— Привет, Гамильтон. Значит, уходите? Ладно, я зайду к вам через пару дней, приглашу вас в офицерскую столовую и всем представлю, как и обещал.

Ричард расцвел от счастья.

— Буду рад, — сказал он, предлагая небрежным жестом руку сестре. — С нетерпением буду ждать нашей встречи. Пошли же, Фло, сколько можно говорить. Послушайте, Карев, а вы знаете мой адрес в Санкт-Петербурге? Клянусь, я и сам его не знаю!

— Не беспокойтесь, я вас найду. Я вас вытащу из любой норы, где бы вы ни находились. Ваш покорный слуга, мисс Гамильтон.

Низко поклонившись, он смотрел на нее насмешливыми, веселыми глазами. Она сделала глубокий реверанс, и Ричард потащил ее в сторону. Флер показалось, что граф Петр обладал свойственной, очевидно, их семье способностью контролировать любую ситуацию. Его обещание приехать к Ричарду на самом деле было завуалированной уловкой посетить ее — в этом она не сомневалась и не знала, радоваться этому своему открытию или огорчаться.

Таможенный досмотр невероятно затянулся из-за снаряжения для экспедиции сэра Ранульфа и особенно из-за огромного количества привезенных им с собой книг. Чиновники были скорее удивлены, чем подозрительны, но они все еще оживленно обсуждали между собой эту проблему, когда вдруг в помещение явился спаситель в лице мистера Полоцкого.

Он вошел крупными шагами, подпрыгивая, словно пружина, такой же приветливый, кругленький, как бочонок, в шубе, в которой он был похож на белого добродушного медведя. Он сердечно со всеми поздоровался и обратился к чиновникам с гневной речью, которая заставила их всех тут же съежиться, стать тише воды. За несколько минут все ящики были снова упакованы, перевязаны веревками, а Гамильтонов вывели на апрельское солнце, где они наконец обрели полную свободу.

— Мне очень жаль, что вас так долго задерживали, — сказал Полоцкий, провожая их до своей кареты. — Они, в сущности, добрые и порядочные люди, но их, как ослов, нужно постоянно погонять, если вы хотите сдвинуть ваше дело с мертвой точки. Я должен был вас встретить, но меня задержали в пути. Надеюсь, мой слуга разыскал вас, не так ли? Ну вот мы все здесь, в полном сборе, а это моя карета. О багаже не беспокойтесь, мои люди за ним присмотрят.

Большое, с открытым верхом ландо, покрытое блестящим черным лаком, было запряжено четверкой прекрасных белых лошадей. Оно было внутри обито голубым бархатом с золотистой бахромой, кучер и слуга были одеты в ливреи того же тона. Флер даже заморгала от такой выставленной напоказ роскоши и гадала, неужели все у их хозяина будет в этом роде.

Полоцкий, подсадив их в коляску, забрался в нее последним. Слуга заботливо укутал всем ноги большими меховыми шкурами.

— Еще довольно зябко, — сказал Полоцкий, — но я подумал, что лучше опустить верх, чтобы дать вам возможность полюбоваться городом. Хорошо устроились? Моя дорогая жена хотела встретить вас, но я запретил ей. Надеюсь, вы меня простите, у нее слабое здоровье, к тому же никто не знал, сколько вас продержат в порту. Бедная Софи, последнее время она себя плохо чувствует…

Карета выехала со двора таможни, и кучер перевел лошадей на легкую рысцу. Вскоре они впервые увидели этот удивительный город, и даже сэр Ранульф не смог сдержать своего восхищения его широкими проспектами и громадными площадями. Большие здания были окрашены в самые разнообразные цвета — от розового и голубовато-пестренького, как яичко малиновки, до зеленого, красного, небесно-голубого и терракотового. Через город пролегла целая сеть каналов, которые поблескивали под солнцем между красивыми гранитными набережными. Через них то тут, то там были переброшены ажурные деревянные мостики. Они увидели три больших бульвара, сады, статуи и фонтаны, а также поразительное количество церквей, позолоченные, покрытые эмалью купола сияли, как драгоценные камни, и каждый из них был увенчан великолепным золотым крестом, устремленным в бледное небо.

Гамильтоны все внимательно осматривали, поражаясь невероятной красотой города, а добряк Полоцкий на ходу рассказывал им о достопримечательностях, мимо которых они проезжали.