Флёр

Когда тетушка принялась развлекать пожилых дам, Флер отвела молодых наверх, где они могли поправить свои туалеты и немного поболтать между собой. Флер слушала их, но ничего не улавливала из их щебета. Ей казалось, что между ней и остальным миром выросла стена, стена хотя и невидимая, но непреодолимая. Теперь для нее не существовало ничего реального, кроме того высокого мужчины с блестящими глазами, душа которого умела говорить с ней без слов. Когда подошло время спускаться вниз, Флер выпроводила юных леди из комнаты отдыха, а сама задержалась в ней на несколько минут. Она решила немного помечтать в предвкушении новой встречи с ним. Флер хотела, чтобы он уже был в гостиной, когда она туда войдет, чтобы он устремил на нее свой взор.

Она пробыла наверху довольно долго. Когда же вошла в гостиную, то увидела, что подносы с чаем и, кофе уже стояли на столе, а гости сидели или, разбившись на мелкие группы, стояли с чашками в руках и оживленно беседовали. Стоял такой шум, все были настолько заняты собой, что на ее появление никто не обратил внимания. Флер замерла у двери, наблюдая за происходящим, по-прежнему оставаясь незамеченной.

Карева нигде не было видно. Дверь, через которую она вошла, вела в более короткую часть «двойной» комнаты, сразу за аркой, которая загораживала остальную часть гостиной. Вдруг до нее с той стороны арки донеслись приглушенные голоса. Разговаривали двое, Флер их не видела. Прислушавшись, она узнала, кто это был, и сразу поняла важность их беседы.

— Сложилась весьма деликатная ситуация, — произнес капитан Джером.

— Слишком деликатная, на мой взгляд, старик, — возражал лорд Джеймс Пэджет. — Это не по мне.

— Но ведь ты ее знаешь значительно дольше, чем я. Как старый друг, не мог бы ты…

— Исключено! Это будет большой наглостью с моей стороны!

— С моей возможно, — уговаривал его Джером, — но с твоей… может быть, поговоришь с ней, по-доброму…

— Ты ее не знаешь, — торопливо отпарировал Пэджет. — К тому же я сомневаюсь, что есть основания для разговора. Ты заблуждаешься. Я в этом уверен! Клянусь Богом, этот человек не из нашей среды.

— О чем я и толкую, он не понимает наших манер. Я видел, как он смотрит на нее, как все время старается остаться с ней наедине. Придется, видно, крупно поговорить, хотя мне этого и не хочется.

— Чепуха! Это все игра твоего воображения. В конце концов он друг ее отца. И этим все сказано. У него к ней чисто отеческий интерес. И все со мной согласны, могу заверить тебя…

— А, вот вы где!

Флер резко обернулась, она покраснела до корней волос, словно только что окунулась в кипяток. За ее спиной возле двери стоял граф.

— Простите меня ради Бога, я, кажется, напугал вас? — сказал он, глядя на ее пылающие щеки.

— Я не ожидала вас с этой стороны, — с трудом произнесла Флер. — Мне казалось, что вы в дальнем углу вместе со всеми.

— Я там был. Но когда увидел, что вас в гостиной нет, я выскользнул оттуда, надеясь встретиться с вами в другом месте. Я хотел попросить у вас прощения за то, что сегодня не оказывал вам достойного внимания.

— У вас не было другого выхода, я понимаю, — невпопад ответила она.

— Конечно нет, — ответил Карев с полунасмешливой и полугорестной улыбкой. — Ваш дядя постоянно заботится, чтобы я не скучал! Вот проклятие всех наших благопристойных встреч. У меня не было времени, чтобы обстоятельно поговорить с вами обо всем наедине. Мне пришла в голову мысль — а не покататься ли нам верхом в Гайд-парке? Вы могли бы туда приехать одна? Вам разрешат?

Флер удивилась.

— Вы думаете, там нам не помешают? Да мы с вами, вероятно, знаем всех в Лондоне. Вам придется раскланиваться через каждые пять ярдов.

— Ну, а если встретиться пораньше? Я привык совершать прогулки рано утром, когда в парке почти никого нет. Я обычно выезжаю около восьми.

— Ах, вот почему… — она осеклась.

Карев улыбнулся.

— Мне нравится, как ваш непослушный язык вас выдает. Значит, вы искали меня в парке, так? Теперь все ясно. Так я вас завтра увижу?

Флер колебалась, не зная, что ответить.

— Я… не знаю. Это зависит не только от меня…

Граф слегка приподнял руку.

— Понимаю. Не беспокойтесь. Я не стану настаивать и не хочу вас к этому принуждать. В любом случае в восемь утра я буду возле Стэнхоуп-гейт. Если приедете — хорошо. А теперь мне нужно идти, пока меня не хватились. Я ушел без увольнительной!

Он уже поворачивался к двери, как вдруг что-то пришло ему в голову. Граф снова пристально посмотрел ей в глаза.

— Кажется, вы несколько подавлены. Что-нибудь случилось?

Недаром говорится в поговорке, что любители подслушать обычно слышат то, что им совсем не нравится, — подумала Флер. Нет, этого она ему не скажет. Как подозрения со стороны Джерома, так и полное доверие со стороны Пэджета для нее в равной степени были оскорбительны — они были ниже ее достоинства, значит, и ниже достоинства его. Он уберег ее от одного навязчивого нежеланного поклонника, и она не намерена, чтобы это вошло у него в привычку.

— Нет, ничего, — беззаботно ответила она.

9