Флинт

В школе он выучился ездить верхом, потому что это была школа для молодых джентльменов. Он устроился работать ковбоем: пасти скот, набиравший вес перед продажей. Это была не настоящая ковбойская работа: он всего лишь следил, чтобы не разбредался скот. Однако его напарники все-таки были ковбоями, он многому у них научился. Через три месяца стадо продали. Он устроился в конюшню и работал там, пока не приехал Флинт.

Ветер стонал в соснах. Кеттлмен подбросил веток в костер и снова лег, завернувшись в одеяла. Над ним сгибались ветви деревьев, в костре трещали дрова, и где-то вдалеке прозвучал стук копыт. Угли светились пульсирующим красным светом. Прямо над ним горела одинокая звезда. Кеттлмен находился не более чем в тридцати милях от убежища Флинта в мальпаисе — так мексиканцы называли местность, залитую лавой, покрытую растрескавшимися камнями, где нет ничего живого.

Неожиданно он проснулся. Каждое чувство обострилось, каждый нерв натянулся. Он услышал далекий крик и ответ — такой близкий, что он выскочил из-под одеял.

— Он не ушел далеко! Обыщите лес!

Кеттлмен бистро натянул сапоги, застегнул на узких бедрах оружейный пояс И надел куртку из овчины. Времени уничтожить следы стоянки у него не оставалось, поэтому он просто растворился в темноте, прихватив ружье.

Хрустнула ветка. На поляну через кусты въехал всадник, за ним другой.

— Черт возьми! Это не его костер. У него не было времени.

— Может, кто-то его ждал?

— Кто бы это ни был, — в голосе второго всадника звучали резкие, властные нотки, — он не имеет права находиться на моей земле. Брось постель в огонь.

Кеттлмен выступил из густой ночной тени с ружьем наготове.

— Одеяла мои.

Не отводя глаз от всадников, он кинул охапку хвороста в костер, который сразу разгорелся.

— А если кто дотронется до моей постели, я вышибу его из седла.

— Что за дьявол? Кто вы? — грубо спросил человек постарше. — Что вы здесь делаете?

— Не суюсь в чужие дела. И вам не советую.

— Вы на моей земле. Значит, это мои дела. Убирайтесь отсюда и немедленно!

— Еще чего!

Кеттлмен почувствовал, как в душе у него поднимается горькая радость. Итак, он должен умереть. Так к чему умирать в постели, если он может уйти из жизни с оружием в руках. Он их всех обманет и уйдет, как ушел Флинт — в огне перестрелки.

— Если вы утверждаете, что эта земля ваша, вы бессовестно лжете. Эта земля принадлежит железной дороге, до последнего квадратного дюйма. А теперь запомните: мне наплевать, кто вы такие. Мне здесь нравится. Можете начинать стрелять, и я от вас не оставлю мокрого места.

Кеттлмен почувствовал, что противники ошарашены. Он и сам растерялся бы, столкнувшись с таким приступом ярости. То, что он держал их под прицелом, делало его слова весомее.

— Вы, приятель, слишком уж быстрый. — Мужчина, который командовал, держался осторожно, сознавая, что может нарваться на крупные неприятности. — Кто вы?

— Человек, который не любит, когда его будят, а вы тут разорались, словно банда сумасшедших. Если вы на кого-то охотитесь, так будьте потише, потому что тот, кого вы ищете, наверняка услышал ваш базар и давно уже спрятался. Вы ведете себя, как два безмозглых юнца.

— Вы грубо разговариваете с незнакомыми людьми.

— Зато вы можете познакомиться вот с этим ружьем.

— У меня внизу двадцать человек. Как насчет их?

— Всего двадцать? А шумят так, словно их восемьдесят. Я могу убрать полдюжины, прежде чем они поймут, с кем имеют дело, а остальные разбегутся, когда узнают, что вас уже нет и платить им за драку никто не будет.

За деревьями раздался голос:

— Босс? С вами все в порядке?

— Скажите ребятам, чтобы занимались своим делом, — сказал Кеттлмен. — А потом займитесь своим.

Всадник крикнул в сторону:

— Хватит, Сэм. Я буду через минуту. Все в порядке. — Он повернулся к Кеттлмену. — Я не понимаю, что же вы тут все-таки делаете? Чего вы хотите?

— Ни черта. Ни черта я не хочу.

Всадник спешился и обратился к своему спутнику:

— Бад, ты поезжай и помоги остальным. Встретимся у Белой скалы.

Бад заколебался.

— Здесь все в порядке, Бад. Никогда не лезь к человеку, которому все равно, живой он или мертвый. У него всегда перед тобой преимущество.

Оставшийся мужчина был маленького роста, широкоплечий, с усами и преждевременно поседевший. Его жесткие темные глаза тщательно изучали Кеттлмена. Явно озадаченный, он оглядел лагерь, ища что-нибудь, что могло бы подсказать разгадку. Его глаза наткнулись на мощную винтовку.

— Вот это оружие! Хотя, наверное, тяжеловато доставать патроны.

— Я делаю свои.

— Понятно.

— Владелец ранчо — кем он, очевидно, и был — вынул и закурил сигару.

— Человек с такой винтовкой, если он хороший стрелок, смог бы заработать кучу денег.

Кеттлмен устал. До рассвета оставалось совсем немного, а ему требовался отдых. Во всяком случае, разговор о деньгах раздражал его. Он мог купить это ранчо с потрохами, подарить его первому встречному и не почувствовать убытка.

— Меня зовут Наджент. Я скотовод.

— Хорошо.