Флигель-Адъютант

Этот матёрый воин обзавелся свежим ожогом на лице, но в глазах его по-прежнему можно было прочитать дерзкий вызов всему миру и готовность сражаться за обожаемого Императора до последней капли крови. Всё-таки выжил при взрыве дворца! Ох, как я обрадовался! Мы обнялись. Преторианец оглядел критически сначала меня, потом Стеценку и сказал:

— А ну, ребята, нарядим этих господ по-нашенски! Что это на вас за басурманские одеяния? А вы, хозяева, гостей встречайте, где хлеб-соль-то?

— Так это, Кузьма, тут еда отравлена...

— Ну вот видите, какое дело, ребята? Харчи тоже достаем... — и преторианцы принялись осваиваться в саду.

— Ваших рук дело? — уточнил один из них, седой усач, уважительно цыкнув зубом на штабель из трупов у забора.

— Наших — и Его Величества, — кивнул я.

— А Сам где?

Я махнул в сторону дома.

— Решает династические вопросы.

— Это как это?

— Жениться вздумал.

— О как! — преторианцы оживились. — И что, и что? И кто она — будущая Императрица? Хороша ли?

— Шемаханская царица! — поднял указательный палец вверх я. — Весьма хороша!

— О-о-о-о! — восторженно отозвались преторианцы.

Через четверть часа в саду пахло кулешом, свиным салом, чесноком, табаком и порохом. Как выяснилось — специальный отряд имперских преторианцев провел в Шемахань Башир. Точнее — провел их человек Феликса, который работал на Башира, который в свою очередь иногда оказывал услуги нашей разведке. А в долину они прибыли на собственном Его Величества орденоносном именном бомбовозе "Гекатонхейр"!

Я узнал этого воздушного исполина по характерному вою падающих с неимоверной высоты бомб, начиненных ультралиддитом, и по рокочущим разрывам, которые доносились с острова Ахтамара. Это был тот самый "второй заход", который обещал Император. Кажется, даже набирающий оборот конфликт между шемаханцами и баалитами в эти минуты прекратился — люди в испуге прятались в домах, прижимали к себе близких — а ну, как ужасная смерть с небес решит обратить внимание на город?

Наконец всё смолкло. И в этой тишине на крыльце появился Государь и его невеста — Ясмина Шемаханская! Преторианцы вскакивали, спешно расправляли форму, застегивались...

— Друзья! Друзья, как же я рад вас видеть! — глаза его засветились тем самым особым огнем. — Как я рад, что столько соотечественников смогут разделить со мной мое счастье! Приветствуйте — ваша будущая Императрица!

— Ура, ура, ура-а-а-а! — негромко, но слаженно гаркнули преторианцы.

— И что, ты собираешься с двумя дюжинами солдат защитить город от погромов, не дать Джавдету и его фанатикам захватить наши святыни и вывести людей за крепостные стены? — царица смотрела на Императора с явным отчаянием. Ей хотелось верить, но слишком много всего обрушилось на эту удивительную женщину в последние дни. — У меня нет армии, у меня нет стражи, весь двор трусливо сбежал... Что мы сделаем в одиночку? Если бы у нас было десять, пять, хотя бы — одна тысяча воинов, тогда всё это имело бы смысл. А так — тщетно, всё тщетно! Или я чего-то не знаю, и в город входит несколько имперских дивизий? А может — твой обожаемый шеф знает какое-то волшебное заклинание?

Взгляды всех присутствующих почему-то скрестились на мне. А я пялился на Стеценку, который в одной руке держал местную сушеную рыбу, во второй — чесночную колбасу из солдатских запасов, от которой только что откусил огромный кусок и теперь пытался его проглотить. Рыба? Колбаса?

— Есть... — я прочистил горло и справился с волнением. — Есть заклинание!

* * *

Мы снова шли по крышам.

Разница была лишь в том, что теперь у нас имелись мостки: преторианцы сколотили их из стволов срубленных в саду деревьев и разобранной мебели. Так что двигались быстро — и ни одна зараза не смела стрелять сквозь потолок.

Напротив — завидев у себя под ногами, на грешной земле, бесчинства или мародерство, преторианцы не задумываясь открывали огонь из своих укороченных "столярок" — самозарядных винтовок Столярова. Шемаханцы, баалиты — этим суровым воинам было всё едино. Насилие, грабеж, поджоги, терроризм — по имперским законам любой военнослужащий корпуса преторианцев в чрезвычайной обстановке мог принимать решение о стрельбе на поражение самостоятельно. А судя по тому, как крепко держала Ясмина за руку нашего Ванечку — скоро имперские законы распространятся и на эти благодатные земли... А потому:

— Бросил нож! Бросил! Отпусти ее, я кому сказал, пас-с-скуда! Пусти! Ах, так? Огонь, парни! Огонь, огонь!!!

Гремели выстрелы, топали по мосткам сапоги, клацали затворы винтовок, отлетали куски черепицы. Мы приближались к гостинице Башира. Кузьма таки вынудил нас со Стеценкой переодеться в вечное "хаки", и теперь, споров преторианский шеврон, я снова чувствовал себя человеком. Сжился я с этой формой, стала она моей второй кожей...

Преторианец сопел мне в спину:

— Корпус Бероева перевалил через Лимес и ускоренным маршем движется сюда. Прошли дожди, так что пехота будет тут не раньше, чем через десять дней... Чем мы обороняться станем — хреном? Нужно забирать наших величеств и прорываться навстречу войскам!