Флибустьерское море

Лафиты с удивлением узнали, что речь идет об архитекторе Латуре, поставленном генералом Джэксоном возводить фортификации Нового Орлеана. В конце разговора братья согласились оказывать услуги испанцам. Отец Антуан тотчас присвоил им кодовый номер 13 (13-1 для Пьера и 13-2 для Жана) и дал первое весьма незатейливое задание, с тем чтобы они освоились с техникой агентурной работы. Заключалось оно в составлении карты одного приморского района Техаса, весьма интересовавшего испанцев.

В феврале 1817 года Латур съездил в Гавану, чтобы отчитаться о выполнении задания.

– Сейчас нас больше всего интересует, – сказал ему испанский губернатор, – возможность справиться с пиратами. Разбойники не дают прохода нашим судам в Мексиканском заливе.

– Я уже думал об этом. Мне представляется разумным внедрить в среду флибустьеров верных людей, которые станут предупреждать вас о готовящихся нападениях и распускать между пиратами фальшивые сведения. Сей способ должен возыметь действие.

Говоря о верных людях, Латур естественно имел в виду Лафитов. Пока шли переговоры с испанскими властями в Гаване, братья успели сориентироваться в новой обстановке. Жана снедало желание поскорее выйти в море. Как всякий умный командир, еще во времена процветания Баратарии он подыскал резервную базу. Бухту Галвестон он знал хорошо – это было надежное убежище.

23 марта 1817 года он прибыл с братом на шхуне «Кармелита» к песчаному острову и повел беседу с д'Ори и Миньей. Командиры не могли договориться, кто у кого будет в подчинении. Умелый дипломат, Жан Лафит сумел уговорить их поделить власть и двинуться не мешкая в Мексику. Как мы помним, соперники действительно отплыли вместе.

Покидая Галвестон, подозрительный д'Ори сжег за собой все мосты. В данном случае это означало, что он спалил все хижины и сараи на острове. Губы Жана Лафита тронула улыбка при виде пепелища.

Три недели спустя испанский тайный агент 13-2 собрал «граждан» Галвестона и заставил их подписать клятву на верность свободной Мексиканской республике. Поскольку на суше не осталось ни одного строения, собрание состоялось на борту «Кармелиты». Участниками его были члены экипажа шхуны и несколько человек, оставленных д'Ори, в общей сложности сорок «граждан». Добрая часть из них, не разумея грамоты, поставила под документом крест. Этот любопытный документ, датированный 15 апреля 1817 года, находится ныне в архивах окружного суда в Новом Орлеане. Самое интересное, что под ним нет подписей ни Жана, ни Пьера Лафитов: опытные политики, они не любили оставлять ненужных следов...

Захват политической власти прошел благополучно. Но для морских операций бывшему главе баратарийцев нужны были средства. Видимо, с этой целью он отправился в Новый Орлеан, где пробыл с 18 апреля до конца месяца. Краткий визит был насыщен деловыми переговорами.

– Любезный друг, – сказал ему отец Антуан, – я хочу представить вас испанскому консулу, только что прибывшему из Гаваны. Он весьма интересовался нашими общими планами.

Испанский представитель сообщил Жану Лафиту, что гаванские власти с нетерпением ждут сведений о борьбе с пиратством в заливе. Осуществить ее надлежало агентам 13-1 и 13-2.

– Без денег ничего не получится, – без обиняков ответил Жан Лафит.

– Вот восемнадцать тысяч долларов. Остальные вы получите чуть позже.

Испанские власти не могли, конечно, знать о дальних замыслах Лафита. О том, что отныне джентльмен флибустьерства будет действовать исключительно в собственных интересах.

– Мы оборудуем большой и удобный лагерь, – объявил он гражданам острова Галвестон по возвращении из Нового Орлеана, – а назовем его Кампече.

Наименование было дано в память о лагере легендарного «генерала» Грамона. Несколькими днями позже, 4 мая, Луи д'Ори, так и не сумевший поладить с Миньей (который вскорости погиб в сражении в Мексике), возвратился в Галвестон. Там он с изумлением увидел, как несколько десятков молодцов занимались строительными работами, сооружая на острове дома и склады.

– У нас сейчас новое начальство, – сказал первый человек, встреченный им на берегу.

Луи проводили к Жану Лафиту.

– Все, что было сделано в мое отсутствие, весьма похвально, – сказал д'Ори. – Но я по-прежнему остаюсь губернатором.

Размах строительных работ показывал, что новые граждане Галвестона не стеснены в средствах, поэтому д'Ори добавил:

– И казначеем.

– Решать будет правительство, – сухо ответил Жан Лафит.

Луи д'Ори успел потерять свой авторитет. Холодно принятый республиканским правительством, он двинулся в океан на своем паруснике, окрещенном им в свое время из патриотических чувств «Мексиканским конгрессом».