Флёр

— Ладно, ладно, вот так-то лучше. Больше всего меня поразила за то время, что я здесь, твоя неулыбчивость. Ты можешь быть серьезной часами. Природа не создала тебя такой, ты не годишься в монахини, — добавил он.

Флер сделала вид, что не расслышала его последних слов.

— Тебя это не касается, — резко ответила она. — А зачем ты сюда приехал?

— Я тебе уже говорил — чтобы подлечить рану! На Кавказе существует традиция ехать для этого в Пятигорск, но там ужасно пахнет лошадиным потом и навозом. К тому же масса девиц из буржуазных семей обычно слетается туда на поиски мужа, и от них трудно требовать благовоспитанности, — гнусаво, словно жалуясь, объяснил Петр.

— Но ведь ты заявился к нам не из Пятигорска. И ты вообще не был на Кавказе — ты приехал прямо из Петербурга.

— Докопалась все-таки! Как тебе это удалось?

— Очень просто — я порасспросила твоего слугу. Итак, что же ты здесь делаешь? Прошу вас, сэр, извольте говорить правду… если, конечно, можете.

Петр пожал плечами.

— Главнокомандующий войсками в западном Крыму граф Меншиков отправил в столицу донесение о британских разведывательных кораблях, рыскающих неподалеку от крымских берегов. Императору требуется дополнительная информация. А так как я слонялся в Петербурге без дела, притворяясь, что еще не совсем оправился от раны, государь решил, что хватит мне бить баклуши. И чтобы я честно отрабатывал свой хлеб, отправил меня сюда понаблюдать за обстановкой.

Флер нахмурилась.

— Но он мог доверить эту миссию твоему брату. Тем более, что он уже здесь.

Петр бросил на Флер быстрый взгляд.

— Николай, конечно, мог. Но не захотел. Вот почему я ничего об этом не сказал Сергею, надеюсь, что и ты будешь держать язык за зубами. Это разобьет его сердце.

— Ты хочешь сказать… что он все еще в опале?

Петр кивнул. Флер поняла, что, несмотря на все свои оскорбительные слова в адрес старшего брата, он все же любит его, если так печется о душевном спокойствии Сергея. Поэтому Петр ей еще больше нравился. Возможно, он нарочно позволял Людмиле флиртовать с ним, чтобы граф не догадывался об истинной причине его приезда в Крым.

— Но что же такое он натворил? — поинтересовалась Флер.

— Сергей вступил в спор с императором, а он этого не любит. Сергей дал ему понять, что государь ошибается. Николаю нравится только беспрекословное подчинение. Он терпеть не может, когда начинают подвергать сомнению его мнение, к тому же еще и злопамятен, не так скоро прощает нанесенное ему даже мелкое оскорбление.

Флер вдруг вспомнила о том, что Петр сообщил ей раньше.

— Ты сказал, что возле крымских берегов замечены британские военные корабли. Но ведь разведывательные суда находились там с января, когда наш флот прошел через проливы. Что же изменилось с тех пор?

Петр снова затянулся и, по его осветившемуся от красного кончика сигары лицу Флер заметила, насколько он стал серьезнее с начала их разговора. Она уже привыкла к бесконечным сумеркам, к белым ночам там, на севере, и до сих пор не могла побороть в себе удивление — как же здесь быстро темнеет.

— Ладно, маленький цветочек, дело обстоит следующим образом. Мы выводим свои войска из Дунайских княжеств. Горчакову наконец удалось убедить императора, что им там нечего делать. Был отдан приказ немедленно переправиться через Дунай снова на нашу сторону и начать отвод войск. А так как захват княжеств стал главной причиной войны — во всяком случае, так утверждают англичане, — то, следовательно, им теперь нечего делать в Валахии.

— Слава Богу! — воскликнула Флер. — Значит, они вернутся домой. Никакой войны не будет! Ах, Петр, даже не могу выразить…

— Не торопись! Не так быстро. Все твои восторги могут оказаться преждевременными. Они либо отправятся домой, либо, по мнению Паскевича, нападут на Севастополь.

Потрясенная Флер устремила на него взгляд.

— Нет такого не может быть! Для чего им это нужно?

Петр пожал плечами.

— Но ведь на Черном море для них нет больше никакого другого объекта для нападения, разве не так? Севастополь — единственный город, отдаленно напоминающий крепость, и к тому же это наш единственный морской порт, в котором базируется весь флот.

— Но все равно… — возмутилась Флер.

— Я-то здесь при чем? Я в это не верю. По-моему, в это не верит и сам император и все высокопоставленные чины. Но Меншиков вот уже несколько месяцев подряд забрасывает Петербург жалобами на то, что в Севастополе нет никаких оборонительных редутов, постоянно кричит, что Крым в большой опасности, что весь Черноморский флот может сгинуть в мгновение ока.

— Выходит, Меншиков считает возможным нападение на Севастополь, не так ли?

Петр широко ухмыльнулся.