Флейта и ветер

«Пальчики» принадлежат некой Ирине Грачкиной, имеющей насыщенный «послужной список». Дважды задерживалась за проституцию, затем, полтора года назад, проходила по делу одной тоталитарной секты. Ворвалась в комнату, где собирались сектанты, и открыла огонь из армейского пулемета РПК с коробчатым магазином. Фотографии расстрелянных… Фотографии пулемета. Номер спилен явно в заводских условиях. Удивительно, но ей удалось скрыться с места преступления, хотя наряд милиции прибыл меньше, чем через минуту. Причем она как-то умудрилась протащить огромный пулемет мимо гостиничной охраны. После этого в течение нескольких лет оставляла «пальчики» на месте перестрелок. Розыск результатов не дал.

Следователь перевернул страницу и замер. Прочел, недоуменно поднял брови, перечитал заново.

Год назад Ирина Грачкина не справилась с управлением угнанной машины, влетела в столб и от полученных травм скончалась на месте. Опознана по отпечаткам пальцев, свидетельство о смерти подписано врачом «скорой помощи». Фотографии аварии. Фотографии трупа.

– Вот это номер… – протянул Терентьев, почесав складки на лбу. – Начинать, значит, придется все таки с Инны.

Он поднял трубку и набрал номер дежурного.

* * *

Инна подтянула простынь до глаз, поворочалась и проснулась окончательно. Сергей лежал рядом и счастливо смотрел в бесконечную даль собственных фантазий. Девушка придвинулась к нему и нежно поцеловала в шею.

– Мне такой сон дурацкий приснился… – шепнула она. – Будто ты меня отвел в оазис с озером и там сделал мне предложение. А потом, когда пришло время венчания в церкви, вместо тебя мне подсунули тощего лысого мужика. И была полная церковь шакалов.

Сергей улыбнулся.

– Я теперь до ужаса счастливая… – еще тише шепнула она. – Открываю глаза, а ты рядом. И нет никакого сна. Знаешь, за что я люблю сны? Они никогда не сбываются. Точнее сбываются, но все время наоборот. Мы ведь теперь всегда-всегда будем вместе?

– Всегда. – с улыбкой ответил он. – Ты чего больше хочешь, чая или кофе?

– Кофе. Чтоб окончательно прогнать того тощего урода.

– Я тебя очень люблю. – Сергей неожиданно шепнул ей в самое ухо.

– Щекотно же, дурачок! – рассмеялась Инна и отстранилась шутливо.

Сергей встал с дивана и Инна удивилась, как же она раньше мало обращала внимания на его красоту. Он был красивый, по настоящему красивый, как дикий зверь на воле. И, точно как у дикого зверя, в его наготе не было ни единой постыдной черточки.

– Сколько на тебе шрамов… – почти испуганно сказала она, привстала и провела пальцами вдоль его позвоночника. – Это ведь не от шакалов, да?

Сергей одел домашние брюки и отшутился:

– От шакалов, от волков и даже от львов.

– Ты снова надо мной смеешься. – с упреком сказала Инна.

– От разных двуногих зверей. – уточнил Сергей. – Они гораздо опаснее, чем четвероногие, да и зубы у них острее.

– Это пули… – догадалась девушка. – Да? Ты был на войне?

– Терпеть не могу об этом рассказывать.

– Хвастаешься?

– Нет, это серьезно. Давай я лучше тебе кофе сварю.

Он зажег газ на кухне и зазвенел посудой, а Инна отбросила простынь, накинув на голое тело халат, прошла в ванную и пустила воду. В отражении водяной пленки ярким пятном трепетала лампа. Инна улыбнулась. Получается, если никто не видит какую-то вещь, то ее не существует. А что же выходит, если одну и ту же вещь можно увидеть, как лампу, и на потолке, и в отражении водной глади? Она что, становится вдвое реальней? Инна глянула в зеркало. Или даже втрое, смотря сколько отражений. Забавно. Она вспомнила, что для получения голограммы, как бы реальной фигуры на фотопленке, нужны минимум два зеркала. Похоже, в теории Сергея действительно есть какой-то физический смысл. Или это не его теория?

Инна сняла халат и опустила ноги в горячую воду. Та приятно согрела мышцы, развеяв остатки сна, пыталась даже ласкать, но это была очень странная ласка.

– Кофе готов! – позвал Сергей через пять минут.

– Иду! – отозвалась Инна и выскользнула из воды.

Порванный сарафан восстановлению не подлежал, и она снова накинула халат.

– Ты садись, пей, а я наберу ванну. – Сергей прошел ей навстречу, чмокнув ее в плечо.

Через минуту в ванной зашумела вода. Потом загремел тазик.

Инна улыбнулась. Утро было самое обыденное, как будто они с Сергеем прожили так уже несколько лет. Но именно эта обыденность, теплая и уютная, и обрадовала ее.

Кухня была заполнена утренним светом и ароматом кофе, часы на буфете показывали половину двенадцатого. Инна распахнула форточку и ворвавшийся ветер донес с улиц живой голос города, смешанный с щебетом птиц. Через окно было видно, как на город надвигаются тучи. Липы вдоль дороги запахли дождем.

Она села, пригубила бодрящую горечь из чашки и бросила взгляд на телефонную трубку. Светка сегодня должна быть дома, если с утра не умотала в кабак. Надо бы позвонить, узнать, не искали ли Инну менты в институте. Да и вообще выяснить, что в мире. Со Светкой это можно. Попросить ее позвонить домой. Что же все-таки с отцом? Может быть, он все-таки жив?

Инна сделала еще глоток, взяла трубку и набрала номер.