Флейта и ветер

– Я уже знаю. Их нужно обязательно разъединить. Любым способом. Но девушка мне нужна живой и свободной. Можешь даже привлечь испытуемых, тех, которые полностью готовы к приему.

Динамики стихли. Игорь нахмурил брови и несколько раз глубоко вздохнул.

* * *

Сергей тихо шагал через кладбище. Не крался, не шел на цыпочках, не скользил тенью, а именно шагал. Ровной, размеренной поступью, отводя от лица низкие ветви деревьев. И в то же время ни один сучек не хрустнул, даже гравий не шуршал под ногами. Инна шла на два шага сзади, стараясь наступать точно в его следы. Не всегда получалось.

– Как тебе удается так ходить? – спросила она наконец.

– В смысле? – не понял Сергей.

– Ну… Так тихо. От кошки было бы больше шуму.

– А, это… Привычка. Я занимался специально. В молодости.

– Чем?

– Всяким разным. – Сергей улыбнулся. – Глупый был, не знал куда энергию приложить.

– Разве это глупость? Это здорово. Я бы тоже хотела так научиться.

– Это просто. Надо лишь не смотреть под ноги.

– Да ну тебя… – обиделась девушка. – У меня не получается, даже когда смотрю.

– Именно потому, что смотришь. – поправил Сергей. – На самом деле люди просто разучились доверять инстинктам и ощущениям. Очень многого можно достигнуть, если не думать о том, что делаешь. Доверять естественному ритму, естественному ходу движений. И в то же время контроливать этот ход, не оставляя места случайностям. Вот смотри.

Он поднял с земли небольшую горсть гравия.

– На. – он протянул камушки Инне. – Попробуй попасть вон в то дерево.

Инна тщательно прицелилась и бросила камень. Мимо. Еще один, за ним сразу еще.

– Подожди. – он удержал ее за руку. – Целишься, да?

– А что мне, с закрытыми глазами кидать?

– Можно и с закрытыми. Только не сразу. Но целиться, как ты, точно нельзя. Тебе только кажется, что ты целишься, просчитываешь траекторию и прочее, и прочее. На самом деле ничего этого ты сделать не можешь. Мозг у человека, это далеко не компьютер, он работает совсем по другим принципам. Пойдем.

Он взял ее за руку и повел между низких могильных оградок.

– Когда приближается машина, ты ведь не высчитываешь ее точную скорость, угол атаки и четкую траекторию. – на ходу говорил Сергей. – Нет. Мозг не способен быстро переводить с языка привычных зрительных и слуховых ощущений на язык цифр и обратно. Ему проще все время работать в аналоговом режиме, сопоставляя силу звука и видимый размер, сравнивая это с огромным банком данных, называемым жизненным опытом. Ты не считаешь, ты просто знаешь, что при таком изменении надвигающегося звука, успеешь перейти дорогу. Плюс к этому оставляешь довольно большой зазор, и если звук приближается быстрее, чем ты привыкла, ты попросту не станешь переходить дорогу.

– Никогда об этом не думала… – призналась Инна.

– Это и есть понимание сути вещей. Так же и с прицеливанием. Ты не можешь расчитать силу толчка в джоулях и определить точный вес камня в граммах. Но ты много раз в жизни бросала камни, а значит у тебя есть довольно большой банк данных о соотношениях веса и силы броска. Тебе не нужно целиться, попробуй просто захотеть попасть. Мозг сам оценит примерные параметры, вынет из банка нужную силу броска и напрямую передаст ее в мышцы. Не мешай телу умом. Пробуй.

Инна остановилась и с улыбкой взяла небольшой камушек. Бросила. Он упал почти у самого дерева, чуть-чуть не долетел. Инна бросила еще и попала прямо в ствол, потом еще и еще – все точно в цель.

– Забавно. – призналась она. – Так действительно можно и с закрытыми глазами.

– Через годик упорных тренировок. – рассмеялся Сергей и широким шагом пошел между заросших травой могил. – Тренировка, это и есть накопление данных. Нужно бросать, бросать, бросать, тогда сможешь попасть чем угодно во что угодно.

Некоторое время шли молча, слушая, как шуршит ветер в густых деревьях. Шли почему-то вглубь кладбища. Инна хотела переспросить зачем, но постеснялась, хотя непонятный ночной поход казался ей все более странным. Как и Сергей. Он и раньше был необычным, но сейчас казался вообще не от мира сего, словно наконец попал в привычную стихию ночи и тишины. Будто именно здесь, совсем рядом, стоит его дом. Тихий и темный.

Инна попробовала отогнать назойливые мысли, но они прочно засели в голове, будто кто-то нашептывал: «Тихий и темный».

Некоторые из могил были не просто огорожены, а зачем-то забраны высокими прочными клетками с навесными замками. Представилось, как темными зимними ночами в этих клетках бьются вылезшие из-под земли мертвецы, не в силах выбраться на охоту. А уснувший город даже не подозревает об этом.

Инна впервые так поздно была на кладбище и то, что ночь была белая, ничего не меняло. Все равно страшно. В памяти, один за одним, всплывали рассказы про мертвецов, какие дети рассказывают по ночам в пионерских лагерях под шелест листвы и густой комариный звон.

С ветки взлетела птица и, тяжело хлопая крыльями, исчезла в сумеречной пене древесных крон.

– Ты чего вздрагиваешь? – обернулся Сергей.

В его глазах Инна заметила какой-то не замеченный до этого блеск – с едва видным красноватым оттенком.