Флейта и ветер

Они активировали лептонный замок, поднялись по лестнице и вышли на улицу. Низкое солнце с трудом пробивалось сквозь тучи, моросил мелкий дождик, собираясь на асфальте в обширные лужи. Дворжек рывком застегнул «молнию» куртки, молча уселся за руль «Волги» и открыл правую дверь. Командир сел рядом.

Стартер несколько раз крутанул вхолостую, но остывший мотор все же завелся, Дворжек подождал пару минут, включил приемник и поехал на Васильевский остров.

Из колонок вырвался сильным женским голосом:

–Где-то далеко лето,

Только там тебя нету…

Щетки смахивали капли с лобового стекла точно в такт музыке, Дворжек нахмурился и зло переключил передачу – его лето осталось действительно далеко.

…На паркете полоска света.

Как нелепо,

Как все нелепо.

Возле Смоленского кладбища он притормозил у обочины и они с командиром, найдя брешь в ограде, двинулись вглубь.

– Погода не для прогулок. – вздохнул Алексей Васильевич, поднимая воротник плаща.

Высокая трава путалась под ногами, с ветвей и листьев стекала вода. Дворжек прибавил шаг и ветер стал дуть порывами, бросая холодные брызги в лица. За оградами старых могил виднелись, чужие имена и даты между жизнью и смертью. Когда вышли на тропинку, идти стало легче, ветер сменил направление и начал подталкивать в спины.

– Далеко еще? – в голосе командира прозвучало явное недовольство..

– А Вы не знаете? – не оборачиваясь спросил Дворжек.

Алексей Васильевич не ответил.

Пару раз пересекли асфальтовые дорожки и углубились в заросли. Здесь кроме могил возвышались массивные склепы, каменные кресты, тумбы. Тропинка стала петлять, свернула вправо и Дворжек остановился. На заржавленном железном кресте с трудом читалась табличка: «Инженер Ю. М. Семецкий» – дата рождения, дата смерти.

– И что? – буркнул Алексей Васильевич.

Вместо ответа Дворжек достал из кармана пятирублевую монетку.

– Вот она, ваша теория вероятности… – усмехнулся он, и подкинул монету.

Кидал уверенно – «орел» выпал десять раз подряд.

– Я так до утра могу бросать. – похвастался он.

– Интересно… – выдохнул командир. – Вероятностная аномалия?

– Скорее норма. – Дворжек положил монетку в карман и вынул оттуда пистолет.

На срезе ствола блеснула лептонная насадка.

– Не понял… – командир поднял брови.

– Два шага назад. – коротко приказал Дворжек.

Командир подчинился, не спуская глаз с оружия, а Дворжек не выдержал и улыбнулся.

– Дешево вас можно купить. – мстительно сказал он. – Боитесь лептонных пуль? Так я и думал. Э… Дергаться не надо, пожалуйста.

– Какого черта ты меня сюда притащил? – зло сощурился Алексей Васильевич.

– Знаешь прекрасно, тварь. – Дворжек резко сменил тон. – Здесь ты ни хрена со мной не сможешь сделать. Промашка вышла, да? Дырочка в системе. Поздравляю. Но я по крайней мере могу быть уверен, что мне на голову не упадет дерево.

– Придурок. – фыркнул командир. – Думаешь, ты очень крут? И не таких в блин раскатывали. Пшел к черту, щенок…

Дворжек молча взвел курок пистолета.

– Поплюйся, поплюйся, нежить.

– Дурак. Тебя не трогают, так какого же хрена ты лезешь в пекло? Ты мусор для нас, бросовый материал. Пустышка.

– Знаю. Но есть один человечек, на которого вы виды имеете. Отдайте, и я вас оставлю в покое.

– Ну, с этим ты перебьешься. Отвали, а то закопаем, как этого. – Алексей Васильевич мотнул головой в сторону могилы. – Ты же не сможешь тут жить!

– А… Так это вы его? Предполагал, предполагал… Думаешь, я мало бумаг перерыл? Думаешь я не знаю, что такое аритмизатор Семецкого? Сволочи вы все, тюремщики хреновы. А ведь он хотел просто поменять нас с вами местами. Не убивать, заметь тварюка, а сделать так, чтобы хорошо было всем.

– Это он так думал. Вы все, люди, считаете себя венцами творения и единственными, имеющими право на жизнь. Но мы пришли на эту Землю раньше вас и можем распоряжаться ею по праву первого. И по праву сильного, в конце концов. Ты ошибся, щенок, нам не миллиард лет, а почти два. Мы видели, как весь ваш вид срался в пеленки. Да какой там вид… Мы видели, как первая теплокровная тварь вскормила молоком вылупившихся из яйца детенышей… Уйди с дороги! Это наш мир.

– Наш тоже. Та теплокровная тварь, о которой ты говорил, была моим предком. Она родилась и расплодилась в том мире, из которого вы нас вышвырнули за шкирку.

Дождь пошел гуще, пистолетная рукоять вытягивала из пальцев остатки тепла.