Флейта Аарона. Рассказы

Утром следующего дня ему надо уехать. Но куда? Аарон взглянул на карту. Она как будто предлагала ему на выбор два направления: Милан и Генуя. Аарон избрал Милан, имя которого звучало для него менее чуждо, благодаря его музыкальной славе и знаменитому собору. Итак, в Милан! Довольно беспомощно перелистывая то в ту, то в другую сторону страницы расписания, Аарон, наконец, установил, что поезд в Милан отходит в 9 часов утра. Разрешив этот вопрос, он покинул печальное, сараеподобное здание вокзала.

Аарон был предупрежден, что у Фрэнксов завтракают в час. Время близилось к половине первого. Это заставило Аарона поспешить с возвращением. В парке, перед домом, он застал леди Фрэнкс, осматривавшую вместе с Артуром, который принял вид знатока, свое птичье хозяйство и жалобно качавшую головой над занемогшим пекинским гусем.

Увидя Аарона, хозяйка осведомилась, как он провел ночь. Аарон, на лице которого ветер со снежных вершин и южное солнце успели уже положить золотистый налет загара, с вежливым поклоном уверил ее, что спал отлично и, встав, вышел насладиться прекрасным утром. В ответ на это леди Фрэнкс нахмурила брови и грустным голосом объявила, что сэр Уильям провел очень плохую ночь. Он не смог заснуть и проходил до утра по комнате. Накануне вечером он пришел в чрезмерное возбуждение от разговора. Между тем, он нуждается в полном покое и отдыхе.

«Это камешек в твой огород, мой милый, — подумал про себя Аарон, — за твой вчерашний вечерний спор».

— А я вчера только восхищался, какой у сэра Уильяма бодрый, полный жизни и энергии вид, — произнес он вслух.

— Что вы! Он только старается таким казаться. Но ему это плохо удается. Сегодня утром он чувствовал себя очень неважно. Я крайне о нем беспокоюсь.

— Очень огорчен тем, что слышу от вас, миледи.

Леди Фрэнкс удалилась по своим хозяйственным делам, а Аарон вошел в комнаты. Он подходил к столовой, когда по всему дому разнесся звук гонга. Со стороны сада вошел одновременно с Аароном полковник, но не заговорил с ним. Сейчас же вслед за ним спустился сверху майор с женой. Недолго заставила себя ждать и леди Фрэнкс, которая появилась, беседуя о чем-то хозяйственном с женою Артура. Последний шел тут же, вслед за ними, с непринужденным видом человека, чувствующего себя почти как дома. Все общество было уже в сборе, когда вошел сэр Уильям. Теперь, при утреннем освещении, он казался более старым и хилым. Аарон не мог не заметить, как он ждал почтительной встречи и как принимал ее. Аарон и сам почувствовал трепет почтительности при виде этого старика, который был олицетворением мощи миллиона фунтов стерлингов.

Сэр Уильям обошел всех, здороваясь с каждым за руку. Подойдя к Аарону, он осведомился, как тот провел утро.

— Я прежде всего осмотрел ваш сад.

— Ну, в нем теперь нечего смотреть. Там когда-то были прелестные цветы. Но в течение двух с половиной лет наш дом был превращен в госпиталь для офицеров, мы давали приют более, чем двумстам раненым и больным, так что даже в саду стояли палатки. Мы только что, совсем недавно, вернулись к мирной жизни. А цветы требуют времени. Да, да, британские офицеры занимали этот дом в течение двух с половиной лет. А были ли вы на нашем бельведере?

— Там, вверху сада, рядом с виноградником? Да, был. Я никак не ожидал увидеть горы.

— Не ожидали? Почему же? Они тут испокон веков…

— Но я здесь впервые. Я не знал, что они окружают город. Я не ожидал такого вида.

— Так вы находите, что вид нашего города производит сильное впечатление?

— О, да. Очень сильное. Для меня это совершенно ново. Я был в полном восхищении.

— Да, великолепное зрелище, чудесный вид. А были ли вы в городе?

— Был. Видел множество бреющихся мужчин и массу солдат на вокзале. О, утро у меня было полно впечатлений.

— Полно впечатлений, — это хорошо, очень хорошо! — Сэр Уильям глядел на Аарона с расплывающейся улыбкой на лице; молодая бодрость гостя вызывала в нем радостное сочувствие и возбуждала прилив угасающих жизненных сил.

— Прошу за стол, — сказала леди Фрэнкс.

Аарона посадили опять по левую руку хозяйки. Сэр Уильям сидел на противоположном конце большого стола. Между ним и Аароном установилось странное смешанное чувство взаимной симпатии и некоторого бессознательного соперничества. Старый джентльмен смолоду отдал все силы энергичной, предприимчивой, почти артистической натуры на создание себе состояния, а позже на дела благотворительности. Детей у него не было. Аарон же, обладая весьма сходными с сэром Уильямом природными свойствами, расточал их на что угодно, кроме наживы и филантропии. Один целью своей жизни поставил накопление благ и сбережение сил, а другой — растрату сил и накопление одних только впечатлений. Сейчас за столом это чувство антагонизма обострилось между ними. Сэр Уильям пробовал втянуть Аарона в шутливо-колкий разговор, но Аарон уклонился от этого, пользуясь неудобством говорить через весь стол. Он завел беседу а Артуром.