Флавиан

— Самое прямое. Я недавно в газете читал… что ты так посмотрел? Я газеты некоторые иногда читаю, как пастырь я должен иметь информацию о том мире, в котором моя паства живёт. Прочитал я, что квартирные грабители начали новый трюк применять. Они и раньше то почтальонами прикидывались, то сантехниками или электриками. А тут, звонят тебе, например, в дверь. Ты в глазок свой смотришь, а за дверью симпатичная молодая девушка стоит с букетом цветов. Ну ты подумаешь — этажом ошиблась или подъездом, надо ей помочь, подсказать, а то, может, по холостяцки и в гости пригласить. Открываешь дверь, а с боков — «братки» стриженные, ты и охнуть не успел. Также и в духовной жизни. Бесы, они же тебе хари-то свои страшенные не покажут сразу. Они тебе симпатичненький грешок какой-нибудь заманчивый предложат, вроде: кольнись героинчиком — удовольствие получишь, а не понравится, мол, так и не будешь больше. Главное — попробуй, дверь в душу приоткрой, ну хоть щёлочку. А остальное для них — дело техники, опыт у них многовековой.

— Слушай, а как же Катя, она что, тоже сама эту дверь открыла?

— Катя? Катя… сама конечно, бедняжка. Так, чтобы, как она, — сразу одержимой стать, — не часто, слава Богу, бывает. Это надо по крупному «подставиться», чтобы бес сразу вошёл. А она подставилась. Только прошу тебя (тут секрета правда нет, то, что я тебе про неё расскажу, это весь К-ч знает, история громкая была), ты, главное, при ней вида не подавай, что знаешь, ей и так тяжко людям в глаза смотреть, не считая от беса мучений.

— Я постараюсь.

— Постарайся. Так вот: она в пятнадцать лет сиротой осталась, мать от пьянства умерла, а отца она сроду и не знала, других родных нет, а чиновникам наплевать. И братик у неё был, шести лет. Вот они вдвоём в квартире и жили. Сам понимаешь, для наркоманов К-ских их квартирка местечко лакомое. Вот и подсадили девчонку на иглу. Как обычно — первая доза бесплатно, потом, как втянулась — квартира притоном стала, каких мерзавцев там только не побывало, за героин и девственность продала. А один раз, во время ломки, братика своего каким-то «чёрным» за «дозу» отпустила.

— «Чёрным» — это кавказцам, что ли?

— Этого даже следователи не выяснили. А она и описать не смогла, «чёрные», говорит, были, и всё. Вот и понимай, как хочешь — то ли негры, то ли кавказцы, то ли ещё кто. Одним словом нашли его через день в парке мёртвого, всего исколотого и обескровленного. Она его когда в морге увидела — сознание потеряла и четыре дня в себя не приходила, мальчишечку умученного так без неё и похоронили. А очнулась уже такая, как сейчас. Одержимая. Бес ведь не просто так входит в человека, чтобы только посидеть. Его задача всё существо человека, и душу и тело, погубить. В вечные муки ввергнуть. Вот и с Катей также. Сейчас уж четвёртый год как полегче стало. А то ведь, поначалу, два раза вены резала, из петли вынимали, под машину кидалась. Для бесов ведь лучше нет, чем человека до самоубийства довести — адские муки обеспечены. Счастье Катюшки, что Господь ей Клаву послал, иначе погибла бы точно.

— А Клавдия Ивановна кто ей будет, родственница?

— Да нет. Просто раба Божья, сестра во Христе. Клавдия после выхода на пенсию санитаркой подрабатывала в «психушке», куда Катю уложили после очередной попытки самоубийства. Она, как Катюшкину историю узнала, очень её пожалела. Так вместе из больницы и ушли — одна выписалась, другая уволилась. У Клавдии и живут вместе с тех пор. Она Катюшку и с Богом познакомила, и в Церковь привела. Возит несчастную по святым местам, молится за неё, дай-то Бог, чтобы все за своими родными так ходили, как Клавдия за Катюшей.

— А скажи, отец Флавиан, что ж Катя теперь всю жизнь так мучиться будет?

— Господь знает. Хотя, когда были они в Почаеве, это монастырь такой на Украине, они туда к старцу ездили, к схиигумену Г-лу, чтобы про Катину беду спросить, встретила их у ворот монастыря юродивая, смотрит на Катю и поёт: «шесть годочков — Мишеньке, шесть годочков — Катеньке». Спела несколько раз, перекрестила Катю и убежала. Братика её как раз Мишей звали и было ему шесть лет. Толковать-то слова блаженной можно, конечно, по-разному, но, возможно, что Катюше Господь шесть лет за её грех судил мучимой бесом быть. Однако утверждать это не возьмусь, мне, грешнику, Промысел Божий не открыт. А старец, кстати, их не принял. Передал через келейника, что они уже получили то, зачем приехали. А что он имел в виду: то ли Благодать Божью от мощей Иова Почаевского, то ли эти слова блаженной — понимай, как знаешь. Ну ему видней, отчего он так сказал.

— Слушай, а то, что ей сейчас легче стало, это надолго?

— Как Бог даст. Может на месяц-другой, а может и на недельку. Тут не предскажешь.

— Всё! Батюшка, отец Флавиан! Все контакты в голове уже оплавились. А я-то свои проблемки за беды считал! Ну, уж если это не «шоковая терапия», то я уже ничего в жизни не понимаю. Всё. Перегруз. Отпусти, как говорят, душу на покаяние. Мне бы сейчас сто грамм и в койку. Я «готов». Вон уж и темнеет.