Флавиан

— Грешен, батюшка, как ещё грешен! С детства грешен и до сих пор. Уроки всегда делал «из под палки», работу свою на кого-нибудь спихнуть — героизмом считал, только «перестройка» эта заставила шевелиться, а то с голоду помрёшь… Так и сейчас, где можно вместо работы видимость создать, чтоб начальству «втереть» — никогда не упущу! Ирка меня сколько этой ленью шпыняла, а мне — как с гуся вода! С работы пришёл, живот набил — и на «родной» диван у телевизора «смену отрабатывать». Отдыхать, развлекаться — заставлять никогда не надо было, куда и лень девалась, в компании, как это сейчас называется, «потусоваться», перед «слабым» полом «хвост распустить» — это всегда готов! А даже в сервис заехать — в моторе масло поменять — муторно, «не прикалывает» — вечно тянул. Лентяй «по жизни» — вот я кто, отец Флавиан! Каюсь в этом! Господи, прости меня, грешного!

— Бог простит, Лёша! Мытарство воровства. Воровством грешен?

— Да вроде нет… Хотя, подожди… Было, было! В школе как-то раз, с Юркой в раздевалке по карманам мелочи натаскали, у тётки на даче яблоки воровал, к соседям в малинник лазил. В кружке радиотехническом проволоки медной моток стырил, у матери несколько раз из кошелька деньги брал, две книжки библиотечные «зажал». Вот, наверное, и всё.

— А списывать приходилось?

— Да разве ж это воровство?

— А как же! Чужой труд за свой выдавал, незаработанные оценки получал.

— Так это я тогда и почти всю зарплату в советское время незаработанную получал, так ведь и не я один! Почти все так!

— Подожди, Алексей, мы с твоими грехами разбираемся а не со «всехними», ты говори только про себя.

— Прости. Так выходит, что я в этом воровстве просто погряз! Незаработанные оценки, незаработанная зарплата, безбилетный проезд в транспорте, «жучок» в счётчике, разговоры с работы по «межгороду» с родственниками, словом, вся моя «халява» — воровство! А ведь я никогда не считал себя вором! Господи! Прости меня, грешника!

— Бог простит, Алексей! Мытарство сребролюбия и скупости…

— Грешен, отец Флавиан! И этим грешен! Как возможность зарабатывать и хорошие вещи покупать возникла, меня как прорвало — жаден стал до денег и до барахла. В общем-то, в долг людям давал, но только тем — кто отдаст, с этим я не «прокалывался». Ирке хорошие вещи покупал, но не баловал, так только, чтоб в людях жена не хуже других выглядела. А вот себя, любимого, ублажал… Одевался «с иголочки», часики вот — половину «жигулей» стоят, коньячок только марочный, выдержанный, не дешевле сотки «баксов» за бутылку, кроссовочки, футболочки — только в фирменных магазинах, никаких рынков! Брать от жизни, по возможности, конечно, лучшее — вот таков был мой девиз, пока Бог с этим джипом не наказал… Три недели я в нём «рассекал», ощущал себя причастным к уже не простым людям, любовался этим джипом как женщиной… пока не спёрли. Наверное, Слава Богу! А то ведь и совсем «закрутеть» мог, вконец ожлобеть… Господи! Прости меня, грешного!

— Бог простит, Алексей! Мытарство ростовщичества. Под проценты кому-нибудь одалживал?

— Вот этого не делал. Хотя почему — не знаю. Не было случая, наверное.

— Хорошо! Далее мытарство взяточничества и подкупа. Этим грешен?

— Так как же сейчас без этого!? Это ведь сейчас уже и не грех, а норма экономических отношений! Господи! Да, кому ж я этих взяток только не давал!? Начиная с гаишников, СЭС-овщиков, пожарников, торговой инспекции, кончая уборщицей в подъезде — чтоб мою лестничную клетку чаще убирала… А та же «растаможка»? Я же ей четыре года занимался! Ты знаешь, как у нас грузы «растаможивают»? В этом грехе я по уши сижу, и никакого просвета не видно! Каюсь, конечно каюсь! Прости меня, Господи!

— Бог простит, Алексей! Мытарство зависти. Грешен?