Flashmob! Государь всея Сети

Однако Кирилл вовсе этому не обрадовался.

Он тоже мониторил Сеть, как нынче принято выражаться и что меня крайне изумляет. Будто нет русских слов типа «исследовал», «изучал» и даже «прочёсывал», что наиболее близко по смыслу, но как-то уж больно по-русски простовато.

Итак, он мониторил и домониторился до крайнего раздражения. Таким я его ещё не видел.

– Дон, я не хочу, чтобы моё частное и даже глубоко интимное дело превращалось в политический балаган! – заявил он.

– А что я могу сделать? Ты же знаешь, не я это придумал и осуществил, – развел я руками.

– Но вы знаете Фельдмана, вы с ним знакомы. Напишите ему, что я категорически против!

– Кирилл, это недемократично.

– Плевал я на демократию!

– А вот это по-царски. Молодец, – улыбнулся я.

Он смутился, понял, что перегнул палку.

– И потом… я не хочу, Дон, чтобы говорили, что Кирилл Демидов стал Государем всея Руси на еврейские деньги. А так будут говорить! У меня самого денег достаточно. Они, конечно, неправедные, я знаю, но они хоть русские… – несколько смутившись, проговорил он.

– …А в равной степени чеченские, грузинские, еврейские, а скорее, американские, ибо напечатаны Центральным банком Юнайтед Стейтс оф Америка! – подхватил я.

– И всё равно, – насупился он.

– Тебе не нравятся евреи?

– Дело не в этом, Дон. Да, русские мне нравятся больше, не удивляйтесь. Но если бы Фельдман был папуасом, я возражал бы точно так же. Народ должен знать, что моё дело не инспирироваано инородцами!

– Но Фельдман не иностранец, он такой же гражданин России, как и ты. И станет твоим подданным, если ты…

– Дон, не надо ваших «если», – нервно вскинулся он.

– …Когда ты воцаришься, – поправился я.

Кирилл на секунду задумался.

– И всё же. Я должен принимать во внимание ментальность моего народа. И существование глубинного русского антисемитизма. Да дело даже не в нём, я говорю! – вновь вспылил он. – Это я затеял! Это ко мне пришла Божья Матерь! А не к Фельдману. Поймите вы это. А получится, что я пешка в его руках!

Я вынужден был признать, что он прав. Но вряд ли мог что-то сделать.