Флаг над кратером Горбачева

Беквит посмотрел на мерцающую точку.

- Да, вероятно.

- Это далеко?

- Очень далеко.

- Корабли долго летят туда?

- Все зависит от того, как считать. Самый быстрый корабль доберется до Юпитера примерно за девяносто дней. Долго, конечно. Но, подумай, шестьдесят или семьдесят лет назад "Пионер" и "Вояджер" преодолевали это расстояние за девятнадцать месяцев.

- Русские победят? - спросила Аз-Захра.

- Наверное. Чтобы одержать победу, нам бы потребовался твой волшебный ковер. - Как только Беквит произнес эти слова, он сразу же пожалел о них.

Девушка вдруг обхватила себя руками, словно ей стало холодно.

- Вы мне не верите, Сиди? - едва слышно проговорила она.

"Проклятие", - подумал он.

- Я тебе верю, Аз-Захра, - запинаясь, ответил Беквит. - Становится холодно. Нам пора возвращаться.

Беквит и Аз-Захра сидели в его офисе и разглядывали два самых крупных самоцвета. Адвокат медленно покачал головой.

- Они, конечно же, ненастоящие?

- Я полагаю, это рубины чистой воды, - заявила девушка.

- Мне кажется, нам следует в этом удостовериться. В Лондейле живет один тип, который оценивает драгоценные камни. Эксцентричный... склонный к странным заявлениям... Однако он лучший специалист по рубинам. - Беквит нажал кнопку и переключился на внешнюю линию. Доктор Аарон Ротштейн. - Телефонный компьютер нашел нужный номер.

- Ротштейн, - послышался равнодушный голос робота. - Сообщите о своем деле и оставьте номер.

- Меня зовут Дэниэль Беквит. Я адвокат, у моего клиента есть несколько драгоценных камней, включая два довольно крупных красных камня, которые могут оказаться рубинами. Насколько мне известно, они из Кордовы, Испания. Мы...

- Мистер Беквит? - послышался скрипучий голос.

Адвокат удивился.

- Да? Доктор Ротштейн?

- Верно. Так вы сказали - из Кордовы?

- Именно так.

Последовала пауза, словно их собеседник собирался с мыслями.

- Камни находятся у вас, мистер Беквит?

- Да. Они лежат передо мной на столе.

- Они не кажутся вам странными?

- Ну, я не знаю, что вы называете странным. Однако если бы они оказались рубинами, я бы сказал, что это звездные рубины.

- Понятно. Ваш клиент сидит рядом с вами?

- Да. Может быть, нам стоит включить видео?

- Нет. Вы говорите, что она из Кордовы?

- Да.

- Спросите ее, слышала ли она об арабском джентльмене по имени Масуд ибн Малик.

- Зачем?

- Просто сделайте это, мистер Беквит.

Адвокат повернулся к девушке.

- Аз-Захра, ты слышала вопрос?..

- Масуд... ибн... Малик? - медленно проговорила она.

- Да.

- Fue mi abuelo - мой дед.

- Она утверждает, что это ее дед, - сказал Беквит.

- Ну, ну...

- Так что вы можете нам предложить? - нетерпеливо поинтересовался адвокат.

- Джентльмен, о котором идет речь, умер приблизительно в 1200 году нашей эры, - сухо ответил Ротштейн.

- Послушайте, Ротштейн, если вас не интересует наше предложение, просто скажите об этом.

- Не спешите. Я возьмусь за ваше дело.

Адвокат не ожидал такого поворота событий.

- Правда?

- Да. Приезжайте.

Беквит представлял себе Ротштейна кем-то вроде сморщенного гнома или вагнеровского Нибелунга, копающегося в своем темном логове и прижимающего к груди ларец с драгоценностями. Он был приятно удивлен, когда их встретил высокий, прямой человек с белой, как у Линкольна, бородой, голубыми глазами и в безукоризненно белом лабораторном халате. После того как они представились друг другу, эксперт пригласил гостей к рабочему столу, и они уселись напротив него.

Адвокат протянул оба камня, и Ротштейн быстро осмотрел их в лупу. После этого он положил один из камней на автоматические лабораторные весы, которые почти мгновенно уравновесились.

- 8,021 грамма, - прочитал Ротштейн показания прибора. - Примерно 41 карат. Гм. Я должен поставить вас в известность, мистер Беквит, что самый большой из известных рубинов лишь немногим превышает 10 каратов. Конечно, известны и большие необработанные камни. - Он взвесил второй камень. - 8,02 грамма. Близнецы, можно сказать.

Он немного помолчал, а потом навел окуляр модифицированного микроскопа на один из рубинов.

- Кристаллическая структура соответствует. Гексагональный кристалл. Можно разглядеть бороздки, типичные микроскопические царапины, которые остаются при соприкосновении с корундовой пылью. Именно таким способом обрабатывались самоцветы до 1300 года, когда лучшие мастера перешли на алмазную крошку. Впрочем, корундовую крошку легко имитировать. - Он пожал плечами. - Но не астеризм.

- Значит, они настоящие? - спросил Беквит.

Оценщик с некоторым любопытством взглянул на него, а потом встал из-за стола и направился к книжной полке. Он немного поискал, а потом вытащил нужный том.