Флаг миноносца

Снова Сомину пришлось удивиться. Он не собирался ни на что намекать, сказал про начальника штаба, чтобы отвязаться, но у Рощина были свои соображения.

- А что, есть она на месте, ваша Шубина?

Людмилы на месте не оказалось. Рощин ушел расстроенный, а Сомин доложил своему командиру, что младший сержант Шубина снова исчезла. Земсков только рукой махнул:

- Верь им после этого! Все бабы одинаковы. Берегись их, Володя, как друг говорю. А эту постараюсь завтра же списать с батареи.

4. ЛЕТНЕЙ НОЧЬЮ

Указ о награждении моряков с лидера "Ростов" прибыл уже давно. Нескольких человек из дивизиона наградили за бои под Москвой. Это были те, кто выходил из окружения вместе с Яновским. Вручение наград назначили на 12 часов дня. С утра ждали приезда командующего армией. Матросы драили пуговицы и бляхи до солнечного блеска. Командиры разглаживали кители. В этот день все, у кого была морская форма, достали из вещмешков фланелевки и флотские брюки. В каждой избе брились, чистились, наводили праздничный вид.

Арсеньев и Яновский уехали накануне. Они должны были вернуться вместе с командующим армией генералом Хворостихиным. В 11 часов 45 минут Будаков выстроил дивизион. Мичман Бодров похаживал перед строем. Сегодня был настоящий морской порядок.

- Бодров! Дырочку для ордена, небось, уже пробил? - крикнул ему командир батареи Николаев.

- И вы тоже, товарищ старший лейтенант!

Николаев покосился на свою грудь, будто там уже сверкал орден.

Майор Будаков взглянул на часы. Полдень миновал. Солнце жарило нещадно. В темных кителях и фланелевках было нестерпимо жарко.

- Может быть, отпустим людей? - спросил Николаев. В это время показалась машина.

- Ди-визион, смирно! - скомандовал Будаков. - Равнение на середину!

Строй замер. На правом фланге вытянулся, сжимая древко флага, командир первого орудия первой батареи Дручков.

Сомин искоса взглянул на флаг, свободно повисший вдоль древка. Стояло полное безветрие. "Вот он - наш флаг, - думал Сомин. - Флаг героев. Неужели же я не буду достоин его? Неужели не придет время, когда и мне будут вручать боевую награду?"

О том же самом думали многие. Спокойная жизнь в станице не радовала. В последнее время даже краткие выезды на передовую прекратились. Давно уже не стреляли гвардейские батареи. Только 37-миллиметровые автоматы почти ежедневно чистили после стрельбы по самолетам. Большей частью появлялся корректировщик - "рама" или пара свободных охотников - "мессеров". Тонкие и верткие, как комары, они что-то высматривали с высоты, неуязвимые для зенитных снарядов. Советские самолеты появлялись редко. А однажды весь дивизион был свидетелем печальной картины. Над лесом шли четыре "чайки". Внезапно из-за горизонта выскочили два "Мессершмитта-109". В несколько секунд все было кончено. Маневрируя на огромных скоростях, "мессеры" срезали все четыре "чайки" одну за другой.

- Как волки в овечьем стаде! - сказал Писарчук. Остальные промолчали. Черная злость захлестнула в те минуты немало сердец. Обидно было и до боли жалко, а главное - ничего нельзя сделать. Самая трудная роль на войне роль зрителя. С этой ролью не могли примириться бойцы дивизиона Арсеньева. Гвардейцы-моряки ждали активных действий. Никто из них, конечно, не знал, что в самые ближайшие дни каждому придется испытать свои нервы и мускулы до самого конца, без остатка.

К строю подкатила "эмка". Оттуда вышел вестовой Арсеньева. Он подал майору Будакову записку. Начальник штаба не спеша прочел ее, погладил свои усы и приказал распустить строй. Через несколько минут все уже знали, что командующий армией приехать не может, а потому вызывает награжденных к себе. Их было немного - человек десять. Все они тут же взобрались в кузов полуторки. В кабину сел командир первой батареи Николаев.

"Подходящий случай отправить Шубину", - решил Земсков. Он побежал к Николаеву:

- Захвати с собой Людмилу, будь другом!

Николаев расхохотался:

- Что? Надоела? А приказ об отчислении есть?

Земсков пошел к начальнику штаба. Будаков и виду не показал, что просьба лейтенанта ему не по душе.

- Отчислить? Пожалуй. Скажите в штабе, чтобы ей заготовили направление.

Начальник штаба направился к полуторке, нетерпеливо урчавшей на дороге. Через окно избы, где размещался штаб дивизиона, Земсков увидел, как Будаков пожимает руку Николаеву. Писарь-сержант неуклюже выстукивал одним пальцем на машинке: "Направляется в ваше распоряжение..."

Машина тронулась и скрылась за поворотом. Будаков вошел, не глядя на Земскова.

- А как же Шубина? - спросил лейтенант.

- Ах, Шубина? Тьфу, пропасть! Позабыл! Ну, завтра отправим.

Так Людмила Шубина снова осталась в дивизионе. В тот же вечер она лихо отплясывала на празднике в честь награжденных.