Физрук 2: назад в СССР

Прозвенел звонок, и мы разошлись по месту непосредственного осуществления преподавательской деятельности. У меня как раз был урок у восьмого «Г». Своих парней я тоже повел на улицу. Чего им киснуть в спортзале, когда тепло и солнышко! Сразу видно было, что подопечные мои рады вырваться из душных классов на свежий воздух. После разминки я им дал возможность погонять мяч. Заслужили. Футбол пацаны любили, поэтому охотно разбились на две команды. Судьей я назначил Зимина, потому что он лучше других разбирался в этом виде спорта.

Абрикосов и Кривцов оказались среди болельщиков. Правда, они не слишком внимательно наблюдали за игрой. Сидели на гимнастическом бревне и что-то тихонько обсуждали — наверняка — сценарий. Не хотелось им мешать, но ведь я, собственно, тоже по тому же делу. И все же я выждал, пока в разговоре возникнет пауза, и подошел. Мальчишки взглянули на меня и улыбнулись. Это хорошо. Поначалу они, как и другие пацаны класса, обычно встречали меня настороженными взглядами, ожидая подвоха.

— Ну что, коллеги, — обратился я к ним. — Как у вас со временем сегодня, после уроков?

— Мы свободны! — дружно откликнулись они.

— Тогда мы идем в гости к Карлу Фридриховичу! — резюмировал я. — Будем обсуждать вашу идею… Глядишь, и придумаем хороший сюжет.

Пацаны смутились, но согласно кивнули. Я их оставил одних, продолжать обсуждение. А на большой перемене подтвердил Рунге, что можно сегодня ждать гостей. Плохо только, что Илгу я не мог предупредить, что задержусь. Привык быть один, вот и не догадался спросить номер ее рабочего телефона. Да что — номер! Я ведь даже не знаю, где она работает! Знаю только, что логопедом или кем-то вроде этого. Детским психологом. Впрочем — это же тоже почти педагогика. Может, уточнить у директора? Он, наверняка, знает, где в городе занимаются с детьми с нарушениями речи?

И я направился в кабинет директора. Однако силы, управляющие моей судьбой еще не исчерпали все, заготовленные для меня сюрпризы. В приемной меня перехватила завучиха, о которой я уже и подзабывать стал. Не в том смысле, что не встречал ее больше — каждый день она инспектировала учительскую, проверяя: весь ли преподавательский состав в наличии — но вот меня она некоторое время не дергала. И вот — приспичило! Впившись в меня сверлящим взором, старуха Шапокляк прошипела:

— Александр Сергеевич, уделите мне пару минут!

Глава 14

Какого черта ей от меня понадобилось? Эвелина Ардалионовна пропустила меня в небольшой закуток, который служил ей кабинетом, а на самом деле был выгородкой в приемной. Старательно меня обошла, чтобы не дай Маркс, не прикоснуться, заняла стратегическую позицию напротив и, понизив голос почти до шепота — ну да, стеночки-то в ее кабинетике тоненькие — произнесла:

— Я вызвала вас для серьезного разговора, товарищ Данилов.

— Слушаю вас, товарищ Царева! — нарочито громко откликнулся я.

Она нервно оглянулась, словно боялась, что кто-то нас и впрямь подслушивает, и прошипела:

— Речь идет о вашем моральном облике, Александр Сергеевич.

— А что с ним не так?

— Вы зачастили к своему ученику Кривцову Толику…

— Я имею право знакомиться с бытом своих учеников.

— Верно, но кого еще из них вы посещали?

— Пока — никого, — не стал врать я.

— Вот видите! — обрадовалась завучиха. — А у Кривцова одинокая мать!

— То есть, вы хотите сказать, что если у кого-то из моих учеников не полная семья, я не имею права их посещать?

— Не юлите, товарищ Данилов! Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю.

— Если вас это утешит, Эвелина Ардалионовна, больше я не намерен посещать своего ученика Кривцова. Сосредоточусь на изучении бытовых условий других учащихся.

— Я рада, что сумела достучаться до вашей совести, — чопорно сообщила она. — Мы обязаны соблюдать моральный кодекс строителей коммунизма неукоснительно!

— Даже, если это идет вразрез с нашими чувствами?

Шапокляк опешила. Она явно не ожидала такого поворота темы.

— У настоящего коммуниста не должно быть порочных желаний, — пробормотала завучиха.

Я шагнул к ней, приблизившись вплотную. Вырваться она не могла, а позвать на помощь было ниже ее достоинства. Она смотрела на меня выпученными глазами, не зная, чего от меня ждать.

— Все очень просто, товарищ Царева, — прошептал я. — Не надо приходить на работу в костюмчике старой девы… Наденьте что-нибудь более интересное… Сделайте модную прическу, макияж… Купите туфли на каблуке… И когда он заметит это, войдите к нему в кабинет, закройте дверь на ключ и начните медленно раздеваться…

Эвелина Ардалионовна была близка к обмороку и беззвучно хватала ртом воздух, когда я покинул ее закуток. Секретарша директора смотрела на меня с восхищением. Несомненно она слышала хотя бы часть нашего с завучихой диалога. К Разуваеву я не стал заходить, решил спросить у Раечки, где в городе может работать логопед? Она сказала, что в Литейске есть специализированный детский сад для детей с нарушениями речи, а также — соответствующие группы в обычных дошкольных учреждениях.