Физик: Артефакт

Жжение в голове Павла с каждым ударом сердца кратно усиливалось, превращаясь в бушующий пожар. Сильно пекло шею. Иванычу даже почудилось, что запахло жжёным мясом. Но он терпел. И держал в своей голове эту демонову фигуру. Павел и не думал, что это окажется настолько трудно и болезненно! Но вот спустя еще несколько секунд, которые показались начинающему магу бесконечно долгими, энергия из куба внутри конструкта начала медленно растекаться по всей фигуре, заполняя её ровным белым светом. И пришла эйфория. Лёгкость и полная ясность в голове смывали всё тёмное и ненужное. Хотелось улыбаться. Боль в голове начала утихать, но шею всё ещё жгло нещадно.

— Щит! — хлопнул Павла по плечу Мишико, разглядывая ночное небо.

А там было на что посмотреть. Над селом сгущались тучи. Буквально. Начиная от площади, над поселением, медленно разрастаясь вширь, водили неспешный хоровод грузные, налитые свинцом тучи.

— Надо было на четверть… А то и на пятую часть, — не отрывал от ночного неба своего взгляда демонолог. — Мать!

— Щиты! — уже не таясь, рявкнул паладин, и тут же был окутан прозрачным коконом.

Последовал его совету и Павел, применив показанный паладином конструкт. Миг, и звуки стали приглушёнными, а зрению будто мешала прозрачная плёнка, делая мир чуть менее чётким. Через несколько секунд Иваныч уже пробовал одновременно держать активированным заклинание и осматриваться по сторонам, благо в этом вопросе ему помогли тренировки с паладином.

Раздался сначала тихий, но ежесекундно нарастающий и берущий с каждым мгновением всё более высокую ноту звон. Будто кто-то на небесах ударил по гитарной струне и, пока она звенит, неспешно подтягивает колок, натягивая резонирующую жилу до предела. И это напряжение ощущалось физически.

Качнувшаяся было к троице толпа остановилась. Все без исключения смотрели наверх. Некоторые начали падать на землю, закрывая уши руками. Первым среагировал паладин в белом доспехе. Присев, он накинул на себя щит. Его примеру тут же последовали ещё несколько монахов, начавших слегка светиться. И лишь один попытался защитить не обладающих даром братьев, создав голубоватую полусферу диаметром в пару-тройку метров.

Мимо Павла пролетел малыш Вали, огромными прыжками ринувшийся в сторону служителей церкви. Иваныч наконец позволил себе на мгновение оглянуться и тут же об этом крепко пожалел. Позади стоял в напряжённой позе источающий густой чёрный дым Вел, а рядом с ним огромная, покрытая бурой слизью и алой кровью многоножка с десятками сегментированных лап и внушительными жвалами, закрывающими немалых размеров пасть с доброй сотней мелких зубов. Вместо хитиновых пластин тело насекомого защищали сросшиеся воедино человеческие грудные клетки. Тварь приподняла половину покрытого острыми шипами тела вверх и обнюхивала воздух длинными усами.

— Ты куда меня привёл, смертный?! — у многоножки оказался на диво тонкий, пищащий голосок.

— Доплачу, — сквозь чадящий щит голос Вела было сложно узнать.

— Договор! — тонко пропищала тварь, и свернулась клубком, превратившись в большой костяной, покрытый острыми шипами шар.

БАМ!

Нарастающее напряжение достигло своего апогея, и с оглушающим лязгом лопнувшей струны на площадь Старых Дубков обрушился ревущий от бушующей внутри энергии столп света, взметая вверх огромные комья земли и камни вперемешку с оторванными, рассыпающимися пеплом телами и конечностями. Мгновением позже раздался взрыв.

В Павла прилетело чем-то тяжёлым и опрокинуло на землю, изрядно напугав и сбив с него “Солнечный кокон”. Что было непривычно, так это то что удара и боли он не почувствовал. Только лишь ощутимый толчок. Да и то, он вполне себе мог бы устоять, если бы всё не случилось столь неожиданно. А вот оглушило и дезориентировало Иваныча изрядно. Оказавшийся рядом Мишико резким рывком поднял начинающего мага над землей, бегло осмотрел вяло шевелящегося в воздухе ученика, и оторвал от груди Павла впившегося в свитер своими немалыми когтями малыша Вали. После чего паладин, отбросив жабу в сторону, с искажённым от гнева лицом начал что-то кричать Иванычу, но тот его совершенно не слышал.

Хрясь!

У Павла померкло в глазах от прилетевшей от блондина оплеухи. Зато включился звук, ворвавшись в мозг сумасшедшей какофонией. Где-то что то гремело, кругом стонали и орали от боли люди.

— Щит! Щит накинь, придурок! — орал паладин, тряся Иванычем как тряпкой в воздухе, — Я тебя на тренировках сгною, ученичёк! Щит, дерьмоед! С таким потенциалом на тебе пахать нужно, а не ерундой заниматься! Щит!