Физик: Артефакт

— Кузница Творца. Там, — Мишико неопределённо указал рукой, — далеко на севере, среди снега, вечного холода и бескрайних льдов, в краю, где месяцами не видно солнца, одиноко стоит монастырь. В нём я прожил семь лет. В нём я стал тем, кто я есть. Кем был.

— Был? — недоумённо спросил Иваныч.

— Я был Мишико Молотом. Паладином Создателя нашего, — помрачнел паладин, — и я нарушил Устав.

— Да, да, да, — протянул сияющий, как кот, который нашёл кадку, полную сметаны, вошедший демонолог. — Кто ещё не слышал эту душещипательную историю Мишико Молота, Паладина Создателя. Скоро уже даже самый завалящий бард в дремучем лесном углу будет исполнять эту балладу ради пары монет для опохмелки. Мишико и Нария. Молот и Искра. Гроза Сурийских врат и всего континента. Страшный сон ковена забвения. Скольких ты укокошил, Миш?

— Понятия не имею, — не поднимая взгляда от пола, ответил паладин. — И не трогай, пожалуйста, её.

— Мда, — Вел уселся на лавку рядом с лежащим на полу Иванычем. — Тебе нужно отвлечься, Миш. Раз-ве-ять-ся! Ты это понимаешь?

Паладин в ответ лишь побурел да стиснул челюсти до зубного скрежета и резко вышел из парной.

— Я уже, кажется, второй раз об этом слышу, — после затянувшейся паузы Павел поднялся с пола и сел рядом с демонологом. — Кто такие паладины, Вел? И что за история случилась с Мишико? Я же вижу, как он остро реагирует на эти вопросы.

— Воины Создателя, — задумчиво ответил мастер тьмы. — Можешь считать их лучшими бойцами из всей церковной шайки. Я бы даже сказал, единственными настоящими бойцами. Это, по сути, очень закрытый орден, практикующий весьма интересные техники Искусства. О них мало что известно. Паладины всегда на передке. Всегда на острие атаки. И они всегда выполняют поставленную задачу. Мишико, пожалуй, был лучшим из них. Или, быть может, сильнее была Искра. Хотя их невозможно было сравнивать.

— Кто такая Искра? — спросил Павел.

— Нария, — демонолог грустно улыбнулся. — Мишико называл её половиной своей души. Она была прекрасна. Нежная, как первый весенний цветок, робко пробивающийся сквозь грязный снег. Но внутри неё бушевала раскалённая сталь. Они всегда были неразлучны. Ещё с Кузницы Творца. Лучшие в выпуске. И всегда вместе. И в жизни, и в бою. Разделяли пополам и жизненные радости, и ратные подвиги, и кровавые горести. Они даже разработали собственную технику ведения боя, в которой могли дополнять друг друга максимально эффективно. О да! Его огромный молот и её испепеляющий свет сносили всех на своём пути. И они никогда не разлучались. Почти никогда.

— Почти, — Иваныч понял, что ничем хорошим эта история не закончится.

— Верно, — кивнул Вел. — В тот злополучный день её вызвали к приехавшей важной шишке из церковных верхов, а его отправили в дикие леса на поимку очередного тёмного мага из ковена. Мага он-таки выловил, хотя в одиночку это было совсем не легко. Но спустя два дня уже лишь в часе пути от крепости, что носила имя Сурийские Врата, возвращающегося с добычей Мишико встретил верный ему человек и посоветовал в оплоте церкви не появляться. На вопрос паладина о супруге, тот лишь сокрушённо покачал головой.

— И Мишико ушёл? — подобрался Иваныч.

— Ушёл? О нет! Ты, видимо, плохо знаешь этого дуболома! — хохотнул демонолог. — Он предложил пленённому тёмному сделку — свободу и жизнь в обмен на помощь. Помощь в одной из самых безрассудных затей этого мира. Он предложил ему штурм, пожалуй, самой неприступной крепости востока. Крепости, которая веками была кошмаром и самой вожделенной целью ковена. Это было верной смертью.

— И этот тёмный согласился? Перспективу ты обрисовал не самую радужную, — удивился Павел.

— Как видишь, — демонолог встал и театрально поклонился.

— Постой, — ошарашенно взглянул на собеседника Иваныч. — Так это был ты? Я почему-то считал, что вы давнишние друзья. Я думал, что ты тоже из церковников.

Вел лишь рассмеялся и поднял вверх руку, обнажая небольшую татуировку на внутренней стороне плеча. Вглядевшись в искусно нанесённый рисунок, Павел рассмотрел уже знакомый ему знак бесконечности. Вот только он был обвит колючими ветвями терновника, с длинных игл которого стекали крупные капли красной крови. Над знаком был изображён человек, сжигаемый заживо на костре.

— Что она обозначает? — спросил Павел.