Физик

Местные «аксакалы» играли в нарды и кости под выцветшими полотняными навесами или поглядывали слезящимися глазами на шумных туристов, снующих между небольшими магазинчиками и кафешками. Мужчины помоложе, как правило, в традиционных одеждах, неспешно шли по своим делам.

Немногие представительницы слабого пола, закутанные в абайи или никабы, выбегали из одних глухих дверей только для того, чтобы сразу же пропасть за другими. А детворы я почему-то не видел. Впрочем, любовался не саудитами, а архитектурой — невысокими, двух- или трехэтажными домиками из светлого камня с «любимыми» решетками Янки на окнах, красивейшей резьбой по дереву и камню, стрельчатыми проемами и т. д. Кроме того, принюхивался к ароматам, ассоциирующимся с Востоком, разглядывал минареты мечетей, то и дело появляющиеся в просветах между строениями, и краем уха прислушивался к рассказам Дауда, заменявшего нам экскурсовода.

Кстати, европейский летний деловой костюм, зеркальные солнечные очки, кроваво-красный платок, торчащий из нагрудного кармана пиджака, и русская речь превратили его в человека-невидимку — его не узнавали. Хотя, по логике, должны были. Мало того, провожали неодобрительными взглядами, а пару раз даже что-то шипели вслед! Впрочем, это шипение не шло ни в какое сравнение с шипением в адрес Зыбиной-младшей — да, для прогулки по этому городу она надела блузку с длинными рукавами, штаны полувоенного покроя и кроссовки, но они только привлекали внимание к убийственным формам и заставляли захлебываться слюной вперемежку с желчью всех поборников традиций. Слава богу, даже самые радикально настроенные блюстители нравственности не испытывали проблем со зрением и здравым смыслом, поэтому ограничивались абстрактным ворчанием, а на адресные претензии и, тем более, оскорбления, не решались. Ибо видели пестунов, сопровождавших нашу компанию, и понимали, что за этими волчарами не заржавеет.

Первые признаки того, что Дауд, как выразилась Масума бинт Фалах, может задурить, появились в начале первого дня, когда Костя, Миша и Леня вконец одурели от жары и начали высказывать шуточные претензии Паше, закрывшемуся тонким слоем ледяной брони — «экскурсовод» внезапно резко изменил направление движения, поводил нас по хитросплетениям узеньких переулков, вывел на небольшую площадь и, прикипев взглядом к вывеске на двух языках, прибавил шагу. В арабском я был ни бэ ни мэ, зато русским владел неплохо. Поэтому, прочитав название ресторана, не понял, зачем в него спешить. Однако стоило подойти поближе и разглядеть бегущую строку на информационном табло, поблекшем на ярком солнце, как все вопросы снялись сами собой: Дауд решил нам показать танцы живота. Правда, в то, что в этом заведении выступают самые лучшие танцовщицы Арабского Халифата, я не поверил, ибо понимал, что лучшие танцуют для Халифа, его советников, глав влиятельнейших родов страны и так далее. Тем не менее, придираться к рекламе и не подумал — ускорился следом за Аль Саудом, провел Янку и Валю, которых всю «экскурсию» вел под локотки, по коридорчику, утопающему в уютном полумраке, завел в еще более темный зал и вскоре оказался в довольно большом «алькове». Само собой, по дороге косил глазом на сцену, на которой пластично извивалась слишком уж «фигуристая» дамочка,

а потом забыл о ее существовании, так как заметил, что к Дауду ломится чем-то недовольный телохранитель, допер, чем может быть вызвано это недовольство, и решил, что парню не помешает поддержка.

Подходящая фраза придумалась за считанные мгновения, но пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным:

— Здорово, когда тебя понимают с полуслова: не успеваешь намекнуть, что мечтаешь посмотреть настоящий танец живота, как мечта превращается в реальность! В общем, спасибо за очередной приятный сюрприз, Дауд!

Как только я договорил эту фразу, телохранитель замедлился, повернул голову так, чтобы мне не было видно его лица, и, вероятнее всего, шепотом продублировал мое утверждение тому, кто собирался опосредованно наехать на нашего «экскурсовода». Аль Сауд поймал мой взгляд и важно кивнул, хотя в его глазах появились смешинки. Задорожный и его компания, перебивая друг друга, сообщили, что тоже мечтали оценить пластику местных танцовщиц, а Яна с Валей склонились над коммами и практически одновременно прислали по забавному сообщению:

«Лютый, доброта тебя когда-нибудь погубит! Впрочем, ради счастья будущего друга можно полюбоваться даже арабскими буренками…»

«Мой господин, я тоже понимаю намеки и постараюсь переплюнуть эту красотку! Да, спать на животе наверняка не смогу, но это ведь мелочи, правда?»

Земляничке я написал, что доброта является одним из краеугольных камней моего характера, а на шутку Замятиной ответил испуганным воплем:

«Только не это!!!»