Но в этом-то все и дело. Я никогда бы не допустила этого, потому что никогда не понимала и не признавала всего, что вокруг меня творилось. Приступы вертиго, мое беспрекословное повиновение желаниям моего отца, я не могла постичь того, насколько я потеряла саму себя. У меня никогда не было достаточно времени познать себя, я только знала, чего ожидают от дочери, которая рождена, чтобы поддерживать империю Уивер.
Красота на расстоянии означала, что я смотрела на жизнь со стороны, не погружаясь в нее, не участвуя в ней. Все свелось к тому, что я никогда не имела ничего своего. Я разделила свою жизнь с близнецом, которого практически боготворила, но который меня затмил. Я погрязла в неуверенности и раздражительности. Я нанесла вред своим инстинктам и способностям, пребывая в неподдельном ужасе разочаровать других.
О боже мой.
Я сжала телефон покрепче.
Скорее всего, я тот тип людей, которому лучше находиться подальше от любящих людей.
Это означало, что я стала лучше, находясь с людьми, которые ненавидят меня.
И это совершенно неправильно.
Это не имело никакого значения.
Но как я могла спорить против чего-то, что являлось правдой?
Вэтмэн:
Мое внимание вернулось к проблеме, которая одолевала меня на данный момент.
Вон.
Отец, должно быть, рассказал, что произошло. Я точно не знала, насколько он разоткровенничался с ним, черт, я только сейчас понимала, насколько я не знала своего отца. Но я очень боялась за брата. Я боялась за себя.
Вон всегда был очень эмоциональным и, скорее всего, он сделает все, что в его силах, чтобы вернуть меня обратно. С того самого дня как я родилась, я позволяла ему возиться со мной, защищать меня от жизненного опыта, который я все-таки должна была испытать, а не прятаться от него. Защиты иногда бывает слишком много, но я ее полюбила, потому что мне нравилось чувство, как кто-то посвящает свою жизнь моим желаниям и интересам.
Но все стремительно изменилось.
Я уже не та, что была пару дней назад.
Я была кристально честной, когда сказала, что теперь все немного изменилось и наши отношения тоже. Разорвать путы, которые крепко меня удерживали в моей прежней роли дочери и сестры, помогло мне расправить мои собственные крылья и выпорхнуть из насиженного гнезда, которое было моим домом, но в некоторой степени и тюрьмой, в которой я томилась много лет.
— Поднимайся. — Джетро в свойственной ему неторопливой манере подошел к огромным окнам, открывая их настежь и позволяя свежему английскому утреннему воздуху ворваться в душную комнату. Я глубоко вдохнула прохладный воздух, и лучистый свет окружил меня, освещая мрачные чучела крылатых существ.
Вчера некоторым из них я дала милые прозвища. Подснежник, Айсберг, Ледник названы в честь моего мучителя и меня.
Я должна была ответить Вону, но из страха, что обуревал меня, я аккуратно спрятала телефон под одеяло, наблюдая за своим врагом.
— И мне приятно тебя видеть вновь.
Его ноздри затрепетали.
— Не надо проявлять свою дерзость, мисс Уивер. У меня нет времени на чепуху.
Я сладко потянулась после сна, сознательно поддразнивая его.
— Чепуху? Ты не можешь так говорить. Вся херня насчет Уивер и Хоук — вот это настоящая чепуха.
Джетро переступил с ноги на ногу. Он был одет в молочного цвета вельветовые брюки и черную рубашку, выглядя так, как будто у него была назначена встреча с местным клубом по игре в триктрак1. Его алмазная булавка блеснула радугой переливающихся цветов на манжете рубашки.
— Заткнись и поднимайся с кровати. Сейчас же.
Мое сердце грохотало. Его золотистые глаза были острыми, как льдинки. В мыслях он был где угодно, но не со мной.
Необузданное и дикое внутреннее желание, которое я видела в его глазах, когда мы находились в лесу, испарилось. Надежда на спасение лопалось, словно миллионы маленьких пузырьков в моей груди. Я думала, мы поднялись на новый уровень благодаря тому, что произошло между нами в лесу. Я полагала, он почувствовал, что не сможет добиться меня, если не отдаст мне всего себя.
Но я ошибалась. Как же я ошибалась.
Жмурясь от солнечных лучей, что били прямо в глаза, я прошептала:
— Что ты сделал?
Он отреагировал так, будто я дала ему пощечину.
— Прости?
Ерзая под одеялом, я посмотрела на него более внимательно, пытаясь понять, что же могло измениться за прошедшее время, пока он не появлялся у меня. Внешне все было по-прежнему. Он выглядел все так же восхитительно, напоминая благородного джентльмена. Может, его голос и был гладким как шелк, но он также был непоколебимым, не было ни тени эмоций в его голосе.
— Ты что-то сделал с собой. Пару ночей назад ты выглядел, как человек, который может испытывать чувства и эмоции.
— А сейчас?
Я нахмурилась.