Фиолетовые миры. Дино сборник

За его спиной продолжали раздаваться звуки растерзываемой плоти травоядных.

Вскоре ощущения сырой земли и корней сменились. Он чувствовал, что ползет по витиеватому цилиндрическому деревянному тоннелю, как младенец по родовым путям. В какой-то момент стенки тоннеля начали притеснять, и как только Эмилю показалось, что дальше он не сможет продвинуться, он вдруг нащупал ровный паркет. Все также в полной тьме он сделал последний рывок, сильно ударившись плечами о выступы тоннеля, и упал на пыльный вязаный коврик бабушкиного дома. От удара о пол автоматически включился свет в прихожей.

Эмиль свернулся на коврике, весь мокрый, покрытый соком смятых тропических листьев, дрожал.

Бабушка вернулась с дежурства по огородному массиву, нашла Эмиля и помогла ему перелечь на диван. Отпаивала травяными настоями, хлестала березовыми вениками, кормила сушеными ягодами черноплодки. Эту часть Эмиль уже смутно помнил, но где-то за неделю к нему вернулась способность держать себя на ногах самостоятельно.

Бабушка, разумеется, любя, предоставила ему свою кровать, находящуюся в злополучной спальне. И все это время Эмиль избегал смотреть, какого цвета вокруг обои.

Но периферийное зрение подсказало ему – до ремонта дело не дошло, и обои в комнате оранжевые.

Как только Эмиль поправился, Галя прошла с ним путь до автобуса, поблагодарила:

– Спасибо, что не стал клеить свои скучные белые обои, внучок. Мне больше нравились оранжевые.

– Всегда пожалуйста, бабушка. Я верну тебе твои костыли в пятницу.

Когда Эмиль отходил курс лечебного массажа и вернул двигательную способность организму, в свободное от работы юристом время он стал рисовать графику, очень напоминающую стереокартинки, и это необычное направление в искусстве сделало его выдающимся художником десятилетия. Как говорил его отец, если есть талант, то он прорвется. Магическими свойствами картинки Эмиля не обладали: нарисовав очередной узор, Эмиль неоднократно и порой слишком пристрастно проверял, стал ли узор порталом.

Чужие в нашей школе

– Нас всех затолкали в школьную столовую. Тогда мы еще не знали, что с нами собираются делать.

Самое страшное, что с людьми мы не смогли договориться.

Мы не умели говорить, наши рты открывались гораздо шире, чем человеческие, а язык был более подвижным и заметным. У нас не было глаз. Это пугало человеческих детей.

– Слушай, Энки, давай начинай с начала. Ты какой-то непоследовательный, – сказал мой психолог.

Теперь, когда я сидел на приеме у Рая, все было хорошо.

Нас всех распределили по людским мегаполисам. Меня определили в Дорадо: здесь любимыми занятиями шла политика и бизнес. Я тоже стал учиться на маркетолога. Психолог Рай никогда не любил меня слушать просто так. Я выбрал его, потому что он сразу показал себя не таким как все.

Все придерживались медицинской схемы лечения, а он собирал материал для книги.

Чтобы, когда книга будет дописана, уехать в Мехико, купить виллу на деньги с гонорара и организовать фонд помощи пришельцам. Написав эту книгу, он бы заложил на последнюю страницу книги петицию с разрешением на строительство приюта для пришельцев. В каждом районе. Каждого города. На государственные деньги.

Я радовался и пришел к нему, сразу, как узнал о такой счастливой возможности.

– Энки, как ты себя чувствуешь?

Я потер свое склизкое плечо.

– Сегодня я отложил в тайничке леса кладку на пятьдесят мальков, Рай.

Рай кивнул. Он предложил вернуться к основному вопросу.

– Так вот, – я продолжил издавать ультразвуки и опер свою продолговатую голову на руки. С зубов капала слюна. Я не хотел запачкать кресло психолога, как в прошлый раз, поэтому предусмотрительно взял с собой салфетки, а Рай вообще выделил целое полотенце, да благословит его Господь.

– Мы высадились на Землю 28 июля 1921 года. Наших насчитали около пятиста особей.

Рай начал записывать. Я сглотнул слюну, вилял хвостом – так как-то легче думалось.

– В первые же сутки земляне проявили агрессию и накинули на нас сети. Они объявили бедственное положение, выгнали всех школьников домой и посадили нас туда – в школу. Нас отделили от корабля. Земляне сами забрались внутрь и начали его обыскивать, проверять.

Корабль не был рассчитан на пребывание в нем людей. Поэтому газовые пары, поднимающиеся от панелей в миг умертвили нежеланных захватчиков.

Люди снова истолковали это событие как атаку с нашей стороны, и затаили вражду.

Третий день мы гуляли по школьной столовой, разминая забитые мышцы. При нынешней гравитации у нас начались проблемы, и мы не уделили время их наблюдению, изучению. Все наши приборы остались на корабле.

На пятый день в школу пробрались мальчик с девочкой. Ночь кошмаров для бедных детей. Мы всего лишь гуляли по школе, разминали челюсти, прыгали со стола на потолок, а детям мерещилось, что мы на них нападаем.

Глубокая ночь. И дети выжили, но родители потребовали, чтобы нас скорее умертвили, и началась травля.

Люди подходили к школе с оружием. Мы держали оборону, создавали защитный ментальный купол, зашивали прорехи в школе своей слизью, но вскоре и это перестало работать.