Фёдор Абрамов

Если Вы захотите, после доработки присылайте, пожалуйста, Вашу рукопись снова в нашу редакцию.

Сердечный привет Вам

Зав. отделом прозы <неразборчиво> [подпись]».

Томительное ожидание ответа, да ещё и получение его с наставлениями значительной переработки, ни в коей мере не вяжущейся замыслом: что может быть ещё хуже для уязвления честолюбия творческого человека? Даже прямой отказ в публикации, огульная критика не заставляют роиться стольким думам, сколько порождает отказ, завуалированный необходимостью всякого рода доработок.

Фактически «немым» отказом в публикации «Братьев и сестёр» ответил и «Новый мир», куда в конце зимы 1957 года на имя Александра Дементьева Фёдор Абрамов отправил свой роман.

Тогда на суд редакции был уже предложен иной вариант романа. Все прошедшие месяцы с осени 1957-го Абрамов совершенствовал текст, сократив его объём до сорока одной главы и дав ему новое название, оставшееся за романом навсегда. Именно в это время в конце романа будет поставлена окончательная дата его создания – 1958 год.

К слову, название «Братья и сёстры», родившееся с лёгкой руки Фёдора Мельникова, пришло спустя время раздумий. Первоначально отвергнутое Абрамовым, оно длительное время вообще им не рассматривалось и существовало лишь в одном из писем Мельникова. Уже в который раз, вновь и вновь прорабатывая текст, уже вроде бы прижившееся и даже заявленное в редакции название романа «Мои земляки» вдруг перестало нравиться Абрамову. И вот что вспоминает на этот счёт Мельников:

«В это время начались серьёзные, прямо-таки тревожные сомнения у автора романа насчёт названия “Мои земляки”. Абрамов срочно начал искать другое название. Времени на обдумывание практически не было.

В спешном порядке мы начали составлять новый список названий. Он получился длинным. Как в 1955 году, я вновь предлагал название “Братья и сёстры”. Фёдор соглашался с этим, но опять-таки не очень утвердительно. Помню, очередным и последним рождением названия романа мы занимались в его коммунальной квартире. Фёдор очень торопился, чтобы не опоздать в редакцию журнала “Нева”, где его ждал редактор…»

В «Неве», да и впоследствии в журнале «Роман-газета», где роман будет опубликован чуть позже, название произведения «Братья и сёстры» приняли с неохотой, настороженно, увидев в этом некую «патриархальность» и даже намёк на религиозность, на что Фёдору Абрамову пришлось отвечать, отстаивая свою точку зрения, свою правоту. Но и тут он выстоял, удержав название романа, а вместе с ним и заданную высоту – планку духовности, стойкости и братства, что проложено красной нитью через все его главы.

И всё же Фёдор Абрамов очень надеялся на то, что его «Братья и сёстры» увидят свет в «Новом мире», куда в июле 1958 года на должность главного редактора вновь вернулся Александр Твардовский. Он непомерно хотел этого, видя для себя публикацию в «Новом мире» не просто знаковой, но и судьбоносной.

Но надежды, наивные ожидания Фёдора Абрамова на решение о публикации в «Новом мире», да и вообще о поддержке романа этим журналом не оправдались. Когда Абрамов отправлял рукопись в «Новый мир», у руля редакции ещё находился Константин Симонов, который вряд ли стал бы «марать» страницы журнала весьма нелицеприятной фамилией, стоившей в своё время его предшественнику редакторской должности, да и самому журналу доставившей немало хлопот.

Безусловно, Константин Симонов осторожничал, тем более время яркой «оттепели» уже давно было позади. Не исключено, что, возможно, он и читал абрамовскую рукопись, но иного решения принять не мог. Конечно, для нас это догадки, но так вполне могло быть, и опровержения тому нет.

К слову, вряд ли Александр Твардовский, вновь переступив в июле порог редакции «Нового мира», в одночасье принял бы решение о публикации романа столь нашумевшего в своё время автора.

Отдушиной для Фёдора Абрамова во всех мучительных ожиданиях, как и в прежние лихие годы, стала родная Веркола, куда он, оставив ленинградские дела, семейные проблемы, улетел в начале июля и где пробыл до конца августа. В это веркольское лето, набравшись сил, собрав волю в кулак, вопреки всему, не оборачиваясь на всё то, что могло сбить с намеченного пути, он, ещё не увидев опубликованными «Братьев и сестёр», активно приступил к сбору материала для своего второго романа – «Две зимы и три лета», который изначально был задуман под названием «Встречи и разлуки».

Что двигало Фёдором Абрамовым в это сложное время? Огромное желание писать, работать или же желание доказать самому себе возможности в достижении поставленной цели? А может быть, он боялся упустить время?

В Верколе его творческой лабораторией, как и прежде, стала маленькая тесная комнатёнка в доме брата Михаила.