Финт

– Прелестное кольцо, не правда ли? Как я радовалась, когда он надел мне его на палец. Я полагала, я замужем в глазах Господа. Но что мне думать теперь? Бедный священник, совершивший обряд, ныне мертв, равно как и двое добрых друзей; так что, сдается мне, Господь вообще не приложил руку к этому браку. Его не было рядом, когда меня избивали, когда меня втащили в ту карету, – и тогда появился Финт. Анджела, я безраздельно доверяю моему Финту. – С этими словами она заглянула ему в глаза, и вложила кольцо в его руку, и отдала его вместе с поцелуем, и Финт про себя решил, что на самом-то деле двадцать четыре карата в поцелуе, а не в кольце.

Анджела оглянулась на Соломона.

– Ммм, похоже, Анджела, сомнения здесь неуместны. У нас тут довольно необычная версия «Ромео и Джульетты».

– Как скажете, – кивнула Анджела, – но, как женщина практичная, я думаю, неплохо бы подбавить к ней чуточку «Двенадцатой ночи». Мистер Финт, перед тем как вы уйдете, нам с вами необходимо обговорить подробности.

Карета Анджелы доставила Финта с Соломоном обратно в Севен-Дайалз; по дороге они едва ли обменялись хоть словом, равно как и после, сводив Онана на ночную пробежку, в темноте почти не разговаривали, погруженные каждый в свои мысли. Наконец Соломон промолвил:

– Что ж, Финт, я в тебя верю; мисс Бердетт-Куттс, похоже, тоже; но мисс Симплисити верит в тебя верой, которая, дерзну предположить, крепче веры Авраамовой.

– Это ты про своего приятеля, жуликоватого ювелира Абрама?

– Нет, Финт, – отозвалась тьма, – я имею в виду того Авраама, который был готов принести в жертву собственного сына по слову Господа!

– Ну нет, такого мы тут не потерпим, еще чего! – подумав с минуту, ответствовал Финт.

Он попытался заснуть, ворочаясь с боку на бок, но перед его мысленным взором вновь вставало лицо Симплисити, и снова и снова звучали слова, сказанные ею в последнем разговоре: «Я безраздельно доверяю моему Финту».

Эхо этих слов пробирало его до костей.

Поутру Финт насчитал целых трех переодетых полицейских: они изо всех сил старались остаться незамеченными, но, как всегда, не слишком-то преуспевали. Финт притворился, будто их не видит; но сэр Роберт Пиль явно слов на ветер не бросал: вот уже две ночи подряд под окнами кто-то дежурит, а теперь они еще и среди бела дня тут ошиваются! На свой полицейский лад они опробовали новые идеи: например, не выставлять наблюдателя на всеобщее обозрение прямо перед домом, но спрятать парочку прямо за углом, где с ними как пить дать столкнешься. Неужели сэр Роберт занервничал?

Задолго до первого света Финт уже трудился не покладая рук – под прикрытием паров, и туманов, и дымной тьмы. А теперь, пока где-то рядом пробуждался мир, можно было видеть, как мимо полицейских ковыляет нищая старушка – если бы, конечно, кто-нибудь удостоил ее хоть взглядом, ведь, сказать по правде, нищих старух вокруг – пруд-пруди: они частенько переживали своих мужей и оставались, по сути дела, брошены на произвол судьбы. Финта это весьма удручало; так было всегда; на каждом углу видишь, как старухи, пытаясь заработать на хлеб, роются в грудах мусора или просеивают сквозь решето выметенную из дома пыль в поисках хоть чего-нибудь годного[24]. На улице холодно; но ни у кого из них даже приличного пальтишка нету спину прикрыть. А страшные-то какие! Тянут когтистую лапу, выпрашивая фартинг, зыркают блестящими глазами; беззубые старухи с изможденными лицами, как две капли воды похожие на ведьм; они повсюду, куда ни глянь, – везде, где можно укрыться от дождя.

Но прямо сейчас по улицам и переулкам ковыляла не в пример более бойкая старушка с тачкой на буксире – а на улицах такое средство перевозки – показатель высокого статуса! – и все суетилась над нею, как это за почтенными дамами водится. Если человек-с-луны и вправду глазел сверху вниз на Лондон, то, конечно же, заметил, как старушка зигзагами добралась до набережной, а там готова была выложить пенни, чтоб баркас переправил ее вместе с тачкой через Темзу. Впрочем, в тот раз, как непременно отследил бы зоркий наблюдатель, она заплатила не больше фартинга – официально перевозка стоила больше, но шкипер в жизни не видывал такой разнесчастной дряхлой старушки, да в таком душевном смятении. У него у самого была старушка-мама, так что сегодня он решил проявить великодушие и даже согласился подождать немного, чтобы забрать пассажирку обратно: когда же она вернулась, внезапно обнаружилось, что к тележке ремнями прикручен одетый в саван труп. По правде сказать, это создавало определенные трудности, но тут один из его напарников как раз причалил к пристани и принялся разгружаться, и, туманно махнув рукой в сторону разбитой горем старушки, шкипер сподвиг приятеля помочь ему с трупом. По счастью, тело еще не утратило гибкости.