Финиш для чемпионов

Мечтательное настроение не помешало Гордееву взглянуть, сколько у него осталось бензина. Взглянув, он спохватился: пора отправляться на автозаправочную станцию! Нет, не то чтобы бензин был на нуле; его могло хватить и до самого пансионата, однако Гордеев не чувствовал бы себя спокойно, если бы отправился за город не с полным баком. Импортный тест «Мужчина вы или женщина?», которым Юра однажды проверил себя на досуге, утверждал, что это — женская черта в его характере. Во всем остальном Гордеев был согласен с автором теста, однако по данному пункту он бы с ним поспорил: держать наготове полный бак плюс запасную канистру заставляла Юру не бабская мнительность, якобы ему свойственная, а профессия, требовавшая быть готовым ко всему. Даже за городом. Даже на отдыхе. В любой момент напряженного адвокатского бытия.

Заправочная станция не была перегружена посетителями: перед гордеевским «опелем» только что заехал на заправку один-единственный «мерседес», такой ослепительно-белый, без единой пылинки, точно его сию минуту сняли с автомобильной выставки и по воздуху доставили сюда. Владелец — высокий длинноволосый брюнет лет двадцати пяти — очевидно, неровно дышал в отношении своей нерядовой машинки, судя по тому, как трепетно он, не боясь запачкать элегантный костюм, вставлял пистолет шланга в отверстие бензобака. Из переднего окна с опущенным стеклом высовывалась агрессивно обелокуренная (не исключено, что в тон «мерседесу») женская голова. В сочетании с белыми волосами черная помада и длиннейшие черные ногти придавали сидевшей в элитном автомобиле обладательнице простенького курносого личика облик женщины-вамп. Застарелые холостяцкие повадки заставили Юрия Гордеева первым делом обратить внимание на эту единственную на заправке особь женского пола и чуть-чуть пофантазировать на тему: отбеливает ли она волосы только на голове — или не только, а если не только, то как это может выглядеть. Придя к компетентному заключению, что выглядеть это может до жути вульгарно (но он ведь не из тех чистоплюев, которые презирают вульгарность!), Гордеев разочарованно отметил, что белокурая голова втянулась в окно. Потеряв объект наблюдения, удрученный Гордеев перевел взгляд на спутника очаровательной блондинки — не потому, что он представлял какой-либо интерес, а чисто механически: надо же куда-то смотреть, пока не подойдет очередь!

Работники заправочной станции были, должно быть, очень удивлены, когда «опель-корс», не получив своей дозы бензина, с какой-то стати проехал всю полосу и устремился вдоль по шоссе, вслед за маячившей впереди белизной «мерседеса»…

«Не могут по Москве расхаживать десятки кавказцев, у которых не хватает двух пальцев на левой руке»? Примерно так, кажется, высказывался Саша Турецкий, выражая свою досаду. Гордеев был полностью согласен с ним: десятки — не могут. Примета эта редкая и характерная. Как же должен был повести себя адвокат, увидев, что на руке, придерживавшей шланг, не хватает двух пальцев — причем именно большого и указательного! Надо думать, что человек, получивший в прошлом это увечье, привык к нему, потому что отсутствие двух пальцев не мешало ему управляться со шлангом. Так же, как не помешало стрелять из автомата? Ну да, левая рука все-таки, не правая…

На первый взгляд владелец «мерседеса» не подходил под описание, данное свидетелями убийств Любимова и Чайкиной: чисто выбритый, элегантно одетый, он совсем не производил впечатление дикого абрека, недавно спустившегося с гор, чтобы убивать. В соответствующей обстановке и в нетребовательной компании этот тип свободно мог сойти и за иностранца — испанца, допустим, или француза. Однако у Гордеева глаз был наметан, ему не составило труда установить, что черты отличия могут быть устранены, если заставить этого холеного красавчика три дня не бриться, а потом одеть его в типовые черную куртку и вязаную шапочку с первого попавшегося вещевого рынка… Но даже если адвокат ошибся, он не успокоится, пока не удостоверится в своей ошибке. Он не имел права просто так оставить в покое кавказца, у которого не хватает двух пальцев на левой руке! Человека, который незримо терзал его на протяжении всего этого долгого, муторного дела!