Финиш для чемпионов

— Но это нас не оправдывает, — припечатывал Валентин. — Жажда мести и денег до добра не доводит. Теперь мы в этом на своей шкуре удостоверились.

Относительно материальных благ супруги Мурановы даже после сокрушительного падения «Дельты» могли не беспокоиться: скандалы, связанные с анаболиками, неожиданно оживили интерес к чете бывших тренеров в компетентных кругах, и один спортивный клуб, не входящий в десятку самых перспективных, выразил желание пойти на риск, приняв Мурановых на работу. Судя по всему, руководство клуба поступило согласно поговорке «Плохой прессы не бывает», решив, что мурановская слава, пусть даже с отрицательным душком, способна привлечь сюда дополнительное число людей.

Будущее остальных агентов «Дельты» терялось во мраке неизвестности. В целом, ушедшие на покой обломки спортивного величия потеряли в этой истории даже больше, чем те молодые спортсмены, чье восхождение к пьедесталу почета было прервано на основании обнаружения в крови запрещенных веществ. Молодость гибка, она обладает обширным резервом сил, позволяющим начать все сначала. Что же остается старости? Воспоминания о безупречно прожитой жизни и незапятнанная честь. Но даже этого лишились пожилые люди, которые считали, что по указке Шварца и Карполуса совершают благое дело…

Денису Грязнову и Александру Борисовичу Турецкому было жаль этих людей, в чьей честности, соединенной с наивностью, они успели убедиться. Но помочь им они ничем не могли. В конце концов, они сыщики — и не более.

В соответствии с календарным распорядком лето сменилось осенью, но погода стояла прежняя, так что никто этого не замечал — разве что первоклашки, которые бежали в школу, подпрыгивая и потряхивая новенькими ранцами. Территория наркологической клиники в свете лучей первого осеннего, все еще жаркого солнца выглядела обворожительно, она располагала к созерцательности и творческому отдыху, точно помещалась не вблизи Зеленого проспекта, а где-нибудь в Венском лесу, даже безобразие типовых серых корпусов и тюремного забора как-то скрадывалось.

Вадим Глазков ступал по ее расчерченным дорожкам не торопясь. Во-первых, он по жизни привык никуда не спешить, а во-вторых, времени до начала работы у него еще было предостаточно: накануне он предупредил, что плохо себя чувствует, повышенное давление, туда-сюда, а потому с утра задержится на часок. На самом деле просто хотелось отоспаться. Если не слишком часто, то такие трюки, в общем, сходили с рук.

Поднявшись по короткой лестнице на второй этаж лабораторного корпуса, Вадим понял, что времени у него действительно предостаточно. И вообще, кажется, он мог сегодня не вставать с постели. Настя, Лорина и Ревекка Израилевна, короче, все его коллеги выстроились в коридоре вдоль стеночки с одним и тем же смутным выражением на озабоченных лицах. Дверь, украшенная полотном с алкоголиком в рюмке, была открыта и, судя по звукам, в лаборатории кто-то орудовал. Неаккуратно, грубо орудовал. Этот кто-то явно не заканчивал медицинского училища и не готовился работать фельдшером-лаборантом. Как-то без должного почтения он обращался со стеклянным оборудованием.

— А, новенький подошел! — крикнула, высунувшись из-за двери, слегка растрепанная голова. Голова, насколько удалось разглядеть, принадлежала мужчине, одетому в рубашку с этническим рисунком, с глубоким разрезом на волосатой груди. И никакого белого халата — крушение устоев! — Подождите, девочки и мальчики, сейчас мы вами займемся и быстренько отпустим. Ничего страшного! Расскажете нам, как вы тут работали, какие вам давали задания, какие к вам приходили люди и чем тут занимались. Лады?

Лорина, Ревекка Израилевна и Настя потупили глаза. То же самое сделал Вадим, заняв место по соседству с Лориной. Персонал обычной лаборатории в подобной ситуации трепался бы без умолку, делясь друг с другом разными версиями происшедшего и строя предположения, что дальше может произойти. Но Карполус не зря старался, подобрав особенных людей: необычность того, что вдруг случилось и чего никто не мог ожидать, сделала их совсем уж молчаливыми и замкнутыми.

— Давно они здесь… стараются? — нарушил заговор молчания Вадим и смущенно скуксился: показалось, что никто ему не ответит.

Ответила, против ожидания, Ревекка Израилевна:

— Раньше нас пришли. Получили ключи на вахте.

Дальше расспрашивать Вадим не решился. И так ясно, что нужно обладать серьезными удостоверениями — более серьезными, чем у того частного детектива, который их недавно навещал, — для того чтобы проникнуть в пределы тюремного забора и получить ключи от их отдельной лаборатории.

— Карполуса арестовали? — зловещим шепотом, как преступник из романа средней руки, спросил Вадим. Он нисколько не хотел придавать романный налет действительности с помощью этого почти неприлично зловещего шепота, но что поделаешь, так уж получилось.

Никто не ответил. Сотрудники женского пола окончательно погрузились в молчание.

«Аутисты какие-то, — в приступе непонятного раздражения подумал Вадим. — Сборище оголтелых аутистов».