Финал Краба

Жизнь, прожитая впустую, бессмысленно, накладывает на психологию такого человека особый отпечаток. Он оправдывает в собственных глазах и антиобщественные проступки, и тяжкие уголовные деяния, находя поддержку среди таких же, как и он сам, субъектов. Майор прекрасно понимал, что убедить в чем-либо Горелова, склонить к даче правдивых показаний будет даже сложнее, чем поймать его на месте преступления.

Игорь Николаевич запросил из архива уголовные дела, по которым в свое время привлекался к ответственности Горелов. И вот сейчас внимательно изучает их. Неожиданно в кабинет вошли Майский и Скалов.

— Игорь Николаевич! А может, пригласить сюда Николаева? — спросил Майский. — Скажем, что нам стало известно о людях, которые посещали его на заводе, потребуем объяснений.

— Рано, Александр, рано.

— А почему рано, Игорь Николаенич? — удивился Скалов. — Ведь мы уже многое знаем, чтобы развязать ему язык.

Ветров улыбнулся:

— Нет, дорогой товарищ детектив Скалов, знаем мы пока очень мало! Хочешь убедиться в этом?

— Хочу! — упрямо мотнул головой Скалов.

— Тогда давай сделаем так: ты — есть ты, то есть лейтенант Скалов, инспектор уголовного розыска, а я — Николаев. А вот Майский будет судьей. Согласен?

— Хорошо! — весело согласился Скалов и сел на стул, который освободил ему Ветров. Он немножко выждал, придал лицу серьезное выражение и начал допрос:

— Как долго вы работаете на заводе?

— Полгода.

— Где вы раньше работали?

— На опытно-экспериментальном.

— Скажите, товарищ Николаев, почему приходили к вам люди, которые на заводе не работали?

— Да что вы, товарищ Скалов! Я никогда никого не приглашал. Был, правда, один случай. Пришел ко мне мой знакомый Сашка Горелов, так его же сам начальник цеха выгнал. Спросите у нашего начальника. Он подтвердит.

— А кто еще к вам в цех приходил?

— Больше никого не было.

— Бросьте, товарищ Николаев! Прежде чем пригласить сюда, мы хорошо познакомились с вами. Так что давайте будем откровенными. Если мы говорим, что к вам еще приходили люди, значит, точно приходили.

— Ну что вы, товарищ Скалов, какой резон мне врать. Конечно, люди приходили, но это все рабочие завода.

— Назовите их.

— Фамилий не знаю. Помню, один спрашивал, нет ли у меня сверла «победит», второй на наждаке, он рядом с моим станком стоит, шлифанул какую-то деталь.

— А что же Горелов шлифовал?

— Ничего не шлифовал. Он забежал ко мне взять взаймы денег.

— И одолжили вы деньги?

— Нет. Я на работу беру только на обед.

— А сколько он просил?

— Тридцать рублей.

— Товарищ Николаев, вспомните: в прошлом году Сиваков спрашивал, он потом уводился с вашего завода, зачем вы эбонитовую ручку отвертки на круглом наждаке обтачиваете, зачем это понадобилось?

— Ручку отвертки? Нет, что-то не припомню такого. Может, я свою отвертку затачивал, так это каждый слесарь делает регулярно.

— Ну, хорошо. Забыли так забыли. А для чего в вашем столе лежали фонарик и фотообъектив? Или тоже не помните? Так я напомню… — и Скалов по-хозяйски выдвинул ящик из стола Ветрова, демонстративно достал оттуда линейку, которая имитировала фонарик, поднял ее перед воображаемым Николаевым. — Узнаете?!

— Что? Фонарик? Впервые вижу. На работе у меня действительно был похожий… но его украли.

— А фотообъектив?

— Тоже украли. Там еще лежали две кассеты для фотопленки. Их тоже не стало.

— И кто же их украл?

— Не знаю.

— А кому вы говорили о краже?

— Буду я из-за такой мелочи шум поднимать?

Чем больше Скалов задавал вопросов мнимому Николаеву, тем больше заходил он в тупик. Наконец лейтенант сник совсем. Ветров заметил это, улыбнулся и повернулся к Майскому:

— Как, товарищ судья?

— А что сам Скалов скажет?

— А почему вы решили, Игорь Николаевич, что Николаев не умолчит о визите к нему Горелова?

— А что он, дурак? Я уверен, как только Горелов был отпущен заводской охраной, он сразу же нашел Николаева, и они все эти вопросы оговорили. А ты плохо к допросу подготовился, — кивнул Ветров в сторону Скалова.

— Это почему же? — покраснел лейтенант.

— Говоришь, что хорошо изучил Николаева, а сам задаешь вопрос, где он раньше работал… Так как же, будем вызывать Николаева?

— Выходит, что не будем. А за урок спасибо.

— И тебе спасибо, — серьезным тоном поблагодарил Ветров и, прочитав удивление на лице Скалова, пояснил: — Я тут до вашего прихода тоже подумывал, чтобы пригласить одного человека для подобной откровенной беседы. Но теперь решил, что делать это не следует. Здесь нужно что-то другое. Так что устраивайтесь поудобнее и давайте подумаем, как быть дальше…

Знакомство в магазине

Горелов недалеко от гастронома встретил старого знакомого — Фёдора. Разница в годах была большой, но Горелов всегда чувствовал к этому пожилому человеку уважение. В молодости он умел воровать, делал это на редкость чисто, а затем «завязал», и сколько раз прежние дружки ни пытались втянуть его снова в «дело», все заканчивалось безрезультатно. Многих Фёдор сам смог переубедить, и те начинали жить по-новому.

Горелову нравился спокойный, рассудительный характер Фёдора, и когда он увидел его, тут же подошел:

— Здорово, дед! Как ты держишься?