Финал

Булькающий заполнившей голову розовой мочой тряпка-дурачок Николаев наконец-то пообещал, и террористка сменила гнев на милость. В качестве поощрения за правильно выполненную команду она даже поцеловала его, и Димке стало немного спокойнее. В конце концов, в сражения она точно не рвётся, значит, долететь до Москвы шансы есть. Лишь бы летающий гроб выдержал. И этот момент стоило прояснить как можно раньше. Вся гондола в дырах, террористам не облизываться надо, а повреждения ремонтировать! Димка деликатно кашлянул и поинтересовался:

– Долго нам придется лететь? – и со знанием дела конкретизировал: – Топлива хватит?

– У нас всё на солнечных батареях, – Николаев отлип от террористки и подошел к простреленному борту. – Аккумуляторы целы, двигатели и вакуумный шар тоже, так что с полетом проблем не будет. Систему отопления я за ночь починил, пока вы без сознания были, но у нас очень много пробоин, теплопотеря большая, нужно все дыры залатать. Пока не залатаем, на воду сесть не сможем.

– Зачем нам приземляться на воду? – Димка поймал себя на мысли, что речь идет о полетах, но он не чувствует страха перед высотой. Это его ободрило. Может, ему и качка теперь не страшна?

– У нас еды нет, – объяснил Николаев. – Конфедераты пока вакуумный шар заваривали, всё выгребли. Воды тоже нет, но есть термоопреснитель, в рабочем состоянии. Я утром сбрасывал ведро за борт, сделал воды пару литров, этого надолго не хватит. Нам надо сесть на воду, наловить рыбы и заготовить воды. Суши поблизости нет, но если и появится, то я бы не стал там приземляться. Из оружия у нас только твой пистолет без патронов, потому что всё промокло, и пулеметы на турелях, но к ним боеприпасов по одной коробке. И они стреляют только вниз, если приземлимся, останемся безоружными. Кто знает, что там, на суше… Да и когда ещё она появится. Если пробоины заклепаем, то мощность двигателей возрастет, и мы сможем выдать скорость километров сто двадцать в час. Компас работает, так что приблизительное направление я задал, позже разберемся с нашим местоположением и скорректируем курс.

– Сто двадцать километров в час? – удивился Димка. Летающий гроб имеет гораздо большую скорость, чем десантный корабль! Раньше он об этом как-то не задумывался. – Может, тогда не стоит рисковать со всеми этими посадками? Так долетим, без посадок! Немного поголодаем, и всё.

– «Немного» – не получится, – покачал головой Николаев. – Под нами одна вода, привязаться не к чему, но по грубым подсчетам до Москвы тысяч двенадцать километров. Это сто часов безостановочного полета, и то, если ветер не изменится и нас с курса не снесет. Четверо суток без еды и воды мы не выдержим, не говоря о том, что полет может затянуться. Я точно не выдержу, не знаю, как вы после этой обработки… Инга, ты как себя чувствуешь?

– Отлично, – террористка прислушалась к себе. – Только пить очень хочется. И есть.

С этим Димка спорить не стал, есть и вправду хотелось. Пришлось вместе с террористами законопачивать пробоины. Занятие это оказалось не из лёгких, у Димки получалось плохо, работы шли медленно. Повезло хоть, что в сундуках, за которыми застряли вакцинаторы, нашлось достаточное количество различного материала, и было чем чинить. Чтобы заделать все пробоины ниже ватерлинии, потребовались почти сутки, и к моменту приводнения Димка страдал от голода так сильно, что никаких вопросов о целесообразности рыбалки не возникало. На ловлю рыбы, заготовку воды и приготовление пищи ушло ещё полдня, и единственное, что помогало Димке держаться, был его вакцинатор с многозначительным номером «1» на борту. Один взгляд на него погружал Димку в мечты о перспективах, которые неизбежно принесет ему обладание этим устройством. В идеале бы избавиться от террористки со вторым вакцинатором, чтобы стать уникальным монополистом, но без неё Николаев может оказаться неуправляем, а без них обоих Димка никуда не долетит. Но были и приятные моменты: морской болезни Димка больше не боялся, хронический насморк исчез, и вечно ноющее бедро прекратило болеть, чего не случалось чуть ли не год. А ещё он до кости порезал палец, пока чистил рыбу, но порез полностью зажил за пять минут.