Читаем Философские диалоги полностью

Аргументы, излагаемые Альбертином, были приведены Бруно и опровергнуты им в латинском сочинении «О неизмеримом и неисчислимых» (7). Взяты аргументы из сочинений Аристотеля «О небе» (1.9; 1.1; 1.3; 1.8) «Метафизика» (12.8; 12.10) и «Физика» (3.6). А также из некоторых его последователей.

131

В оригинале Бруно называет восьмой аргумент седьмым, таким образом, у него получается двенадцать, а не тринадцать аргументов. Переводчик исправляет нумерацию аргументов.

132

Подробно об этом в диалоге «О Причине, Начале и Едином» о форме и материи как активной и пассивной потенции всего.

133

По-видимому, Бруно разделяет теорию симпатии и антипатии в космосе (ее активным сторонником был Парацельс), согласно которой существуют симпатические вещества и существа, которые «притягиваются» друг к другу и образуют своего рода «семьи» или цепочки, в которые могут входить существа от небесных тел и звезд и кончая человеком и атомами. По этой теории высказывания, что у каждого человека есть своя звезда или что существуют родственные души, не являются нелепостью. Также в космосе существуют и антипатические связи.

134

Такое происхождение слову «эфир» приписывает Платон («Кратил») и Аристотель («О небе», 1.4). По другой версии, эфир происходит не от греческого θεω («бежать»), а от αιθω («зажигать», «гореть», «пылать»).

135

Лукреций Кар «О природе вещей», 2.1040–1051.

136

Лукреций Кар «О природе вещей», 2.1052–1056,1064-1066.

137

Лукреций Кар «О природе вещей», 2.1067–1076.

138

Сенека «Медея», 398–402.

139

Тело светлой планеты — иначе солнце разума или интеллекта. Согласно представлениям Бруно, интеллект одновременно представляет свет, освещающий суть предметов (своего рода внутреннее солнце), и глаз, видящий ее. Для умеющего пользоваться своим интеллектом, этот свет более ярок, чем тот, который мы видим физическими глазами. В первом диалоге Эльпин говорит Филотею: «Хотя я и не понял полностью вашего духа, но из света, который он излучает, я замечаю, что он заключает внутри себя Солнце или даже еще более крупное светило».

Перейти на страницу:

Все книги серии Традиция, религия, культура

Философские диалоги
Философские диалоги

Эту книгу мы посвящаем памяти Джордано Бруно – великого философа, поэта, ученого эпохи Возрождения. Во времена, когда непреложной догмой было то, что звезды прикреплены к небесному своду, а Земля – центр неподвижной безжизненной вселенной, Бруно говорил о Едином, Божественном Начале, которое одухотворяет, наполняет жизнью все в бесконечной, вечно трансформирующейся Вселенной, о бесчисленных живых мирах…В книге представлены два философских диалога Джордано Бруно – «О Причине, Начале и Едином» и «О бесконечности, вселенной и мирах», – в которых звучат основные идеи его философии.Завершается сборник трудом «О героическом энтузиазме», посвященным пути Энтузиаста, подлинного героя, и любви к Истине как движущей силе философского поиска и жизненного подвига самого Бруно.

Джордано Бруно

Культурология / Философия / Религиоведение / Образование и наука
История рыцарей-тамплиеров, церкви Темпла и Темпла
История рыцарей-тамплиеров, церкви Темпла и Темпла

Тема таинственных рыцарей тамплиеров исключительно популярна у российского читателя. На этот раз мы предлагаем вашему вниманию весьма интересный труд, написанный Чарльзом Дж. Аддисоном, историком и юристом, барристером Кента, членом Внутреннего Темпла – и в какой-то мере наследником традиций и духа тамплиеров.Книга включает подробную историю ордена, с его создания до истории преследования и гибели тамплиеров. Отдельная часть посвящена истории ордена тамплиеров в Англии и Шотландии, в том числе рассказывает о дальнейшей судьбе тамплиеров, их общин и главной лондонской резиденции – Темпла.Книга Чарльза Аддисона не только написана увлекательно и читается как исторический роман, но и является ценным историческим источником, поскольку автор широко цитирует труды средневековых и более поздних историков и хронистов. Перевод: Е. Бергер

Чарльз Дж. Аддисон

История / Образование и наука

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология