Философия интеллекта реального идеализма

Интеллектуальная система, как система гомеостазиса, обрабатывает вводимую в интеллект информацию уже как информацию упорядоченную, подвергая ее лишь форме опознания на уровне рефлексии, или точнее на уровне ее рефлексивной грамотности, соотнося ее с объективной действительностью и последствиями, например, при решении конкретной проблемной или ментальной ситуации.

Рефлексивно-парадоксальное мышление может приводить к умозаключению — новому знанию; наслаждению — информационным экстазом возможности появления события, которое никогда не будет реализовано; заблуждению, которое в зависимости от психо-физиологической ориентации приводит к преднамеренной и непреднамеренной дезинформации и дезориентации, выражаемым в том числе в форме умыслов лжи и зла. Умыслы лжи и зла, как формы рефлексивного мышления, отрицаются умозаключением как экскременты жизнедеятельности.

По Канту, «противоположность истине — ложь. Ложь есть унижение и как бы уничтожение человеческого достоинства в себе. Человек, который не верит тому, что он сам говорит... имеет еще меньшую ценность, чем если бы он был просто вещью». (Кант И. Метафизика нравов в двух частях. Соч. Т. 4(2). С. 366–367.) Примером умысла оправдания ЛЖИ может служить работа В. Пешего «Антидуховная „религия“ в рамках парадоксального мышления» (Новосибирск, 1994. 50 c.), где имеется даже специальный параграф, посвященный такой форме умысла: «Психические стрессы, длительный период полового созревания и ЛОЖЬ — есть причины появления и инструменты совершенствования Человека». Вот классический пример парадоксально-рефлексивного мышления, в котором в форме умысла декларируется заблуждение. Это тем более интересно, что данная работа рекомендуется категории лиц, именуемых автором — ЛПГР, лицам, принимающим государственные решения. В качестве сарказма можно предположить, что ряд ЛПГР обладают явной склонностью к подобного рода умыслам, но в отличие от автора цитируемой работы просто скрывают таковые свои качества, т.е., по Канту, являют собой неодушевленную «вещь» в чистом виде (см.: Кант И. Об изначально злом в человеческой природе. 1792). На этом фоне «современных философских игр» даже может появиться впечатление, что «Оправдание добра. Нравственная философия» В.С. Соловьева уже не имеет смысла, а краеугольным камнем служит снова философия знаменитого готтентота, утверждавшего, что «добро — это когда он украдет много коров, а зло — когда у него украдут». (Соловьев В. Соч. М.: Мысль, 1990. Т. 1. С. 98). И все же вслед за философом-космистом Н.Ф. Федоровым полезно помнить: «Добро есть сохранение жизни живущим и возвращение ее теряющим и потерявшим жизнь». (Федоров Н.Ф. Соч. М.: Мысль, 1982. С. 608).