Философия. Элементарный курс

• исследование противоречий морального бытия человека, зачастую трактуемых как неразрешимые рационально этические парадоксы. К примеру, в платоновском диалоге «Менон» спрашивают у Сократа: “… Можно ли научиться добродетели? Или ей нельзя научиться и можно достичь ее путем упражнения? А может быть, ее не дает ни обучение, ни упражнение и достается она человеку от природы либо еще как-нибудь?” После долгих словопрений Сократ утверждает, что “… учителей добродетели нет”; “… что ей нельзя научиться и что она вовсе не разум”; “… что она вовсе не знание”; “… что нет добродетели ни от природы, ни от учения, и если она достается, то лишь по божественному уделу, помимо разума” (Платон. Собрание сочинений в 4 т. М., 1990. Т. 1. С. 575, 610, 611, 612). С точки зрения современных представлений это означает, что, как это ни парадоксально, моральность не заложена в человеке генетически, не усваивается в форме знания и в строгом смысле слова знанием не является и потому, следовательно, ей не только нельзя научить, но и учителей ее практически не существует.

• изучение сложных нравственно-психологических переживаний (моральных аффектов), затрагивающих глубинные пласты человеческой личности (стыд, вина, зависть, сострадание, муки совести, гнев, любовь, раскаяние и др.). Как правило, эти переживания весьма многомерны по своему составу и в силу этого не всегда поддаются однозначной интерпретации. Так, например, шекспировский Яго, затевая свою месть из зависти к служебному положению Отелло, одновременно осознает, что любит Дездемону, слишком чистую и порядочную, а потому вдвойне недоступную для него.

“Хоть я порядком ненавижу мавра,
Он благородный, честный человек
И будет Дездемоне верным мужем,
В чем у меня ничуть сомненья нет.
Но, кажется, и я увлекся ею.
Что ж тут такого?
Я готов на все,
Чтоб насолить Отелло.”

(Шекспир В. Полное собрание соч. В 8 т. М., 1960. Т. 6. С. 317.).

• постижение глубинных оснований духовно-нравственной жизни, воспринимаемых как “вечные” проблемы человека и человечества, неразрешимые до конца именно вследствие их фундаментальности. Важнейшими из них являются:

1. смысл человеческого существования (“…Тайна бытия человеческого, – говорит Ф.М. Достоевский, – не в том, чтобы только жить, а в том, для чего жить. Без твердого представления себе, для чего ему жить, человек не согласится жить и скорей истребит себя, хотя бы кругом его все были хлебы”.)

2. конкретно-историческое (временное) и непреходящее (вечное) содержание добра и зла как основных этических и моральных понятий.

3. проблемы начала и конца человеческого бытия, рождения, смерти и бессмертия человека. По своей философской природе эти проблемы относятся к метаэтическим (сверхэтическим). Соприкасаясь со сферой земных ценностей человека (счастьем, пользой, благом, свободой и др.), они переходят в область высших метафизических ценностей, где получают уже не моральную, но духовную трактовку. Весьма характерен в этом плане монолог шекспировского Гамлета, размышляющего над проблемой посмертного бытия человека:

“Какие сны приснятся в смертном сне,
Когда мы сбросим этот бренный шум, —
Вот что сбивает нас; вот где причина
Того, что бедствия так долговечны…”

На основании вышесказанного можно выделить следующие основные задачи этики.

• Теоретико-методологическая. Этика не только изучает мораль как сложный социокультурный феномен, но и создает различные версии ее теоретического обоснования, различающиеся в зависимости от того, какое моральное понятие кладется тем или иным философом во главу его теоретической концепции. Так существует этика долга (И. Кант), этика пользы (утилитаризм И. Бентама, Дж.-С. Милля), этика удовольствия или гедонистическая этика (Аристипп Киренский), этика счастья или эвдемонистическая этика (Аристотель, Эпикур), этика справедливости (К. Маркс, П.Л. Лавров, Дж. Ролз), этика нравственного чувства (А. Шефтсбери, А. Смит, Ф. Хатчесон), этика непротивления злу насилием (Л. Толстой), этика разумного эгоизма (Т. Гоббс, Н. Чернышевский), этика благоговения перед жизнью (А. Швейцер) и др.