Филипп II Македонский

Мы не располагаем надежными данными о численности населения древней Македонии, но, судя по относительным размерам территории, в Верхней Македонии, вероятно, жило больше людей, чем в Нижней (несмотря на то что последняя была более плодородной). К 336 году, на момент смерти Филиппа, общая численность населения резко выросла. Исходя из таких факторов, как плодородность почвы и численность служащих в армии (35 тысяч в 334 году, накануне азиатского похода Александра Великого), можно сделать вывод, что общая численность населения могла составлять примерно 500 000 человек.[23] Впрочем, следует не забывать о высоком уровне смертности из-за малярии, которая всегда была бичом Македонии (и оставалась до совсем недавнего времени).[24]

Филипп поощрял развитие экономики, как ни один царь до него, и тем самым способствовал росту благосостояния своих подданных. Нижняя Македония славилась плодородными землями, но и в целом Македония была богата природными ресурсами, в том числе золотом и серебром (в Бисальтии, Крестонии и Мигдонии), медью (в Эмафии, Крестонии и Амфакситиде), железом (в Пиерии и Амфакситиде), свинцом (в Амфакситиде) и особенно строевым лесом.[25] Македонский лес был лучшим в Греции (в античности здесь росли дуб, сосна, ель, кедр, которые ныне растут примерно на одной пятой этой территории) и был чрезвычайно востребован в кораблестроении. Эти богатства в немалой степени определяли взаимоотношения македонян с греками.[26] Все ресурсы государства (шахты, лес и земельные угодья) принадлежали царям, но не приносили им пользы, поскольку плохо использовались. Кроме того, пересеченная, гористая местность и суровый климат затрудняли перевозку грузов и проезд путешественников, хотя в то же время эти особенности создавали нечто вроде естественной защиты от вражеских вторжений.[27]

Слабость, или даже полное отсутствие македонской экономики до Филиппа прекрасно демонстрируют монеты его непосредственных предшественников и различных македонских племен.[28] Александр II (369–368) чеканил монету только из бронзы, как и Пердикка III (368–359), который начинал свое правление с недолгого выпуска серебряных дидрахм. В то же время дарданы (иллирийское племя, обитавшее в районе между городом Рисан и рекой Дрин в нынешнем Косово) чеканили серебряную монету, фракийские цари — серебряную и бронзовую, а Халкидский Союз и бывшая афинская колония Амфиполь (на востоке) — золотую и серебряную. Амфипольские и халкидские монеты были главной серебряной валютой региона. Все это изменилось при Филиппе II, как мы увидим далее. Он в гораздо большей степени, чем предшествовавшие ему цари, использовал природные ресурсы, и в результате его действий экономика Македонии стала бурно развиваться, а его монеты (особенно золотые и серебряные) стали самой престижной европейской валютой.

Этнический состав и греческий снобизм

В древности гора Олимп, величайшая гора Греции (2884 м, рис. 4), образовывала естественную границу между македонянами, жившими к северу от нее, и греками (карта 2). Она служила не просто географическим рубежом, поскольку греки называли македонян «варварами»[29] и продолжали считать их таковыми вплоть до последней четверти IV века.[30] Это вовсе не означает, что македоняне были нецивилизованными в современном значении этого слова. Напротив, как показывают изысканные произведения искусства, созданные их художниками, — металлические изделия из золота, серебра и бронзы, настенная живопись в гробницах и мозаики, это суждение было бы далеко от истины.[31] В глазах греков «варваром» был каждый, кто не говорил по-гречески и, соответственно, не был греком.

^{Рис. 4. Гора Олимп}

Природа наших источников и современные политические споры значительно осложняют обсуждение вопроса о том, были ли македоняне греками или каким-то другим народом (скажем, славянским племенем, позднее перенявшим греческую культуру). Мы не будем вдаваться в подробности (свидетельства изложены в Приложении 2). Тем не менее, могу сказать, что, как мне кажется, у нас есть достаточно оснований считать македонян греками и, таким образом, грекоязычным народом: они просто говорили на местном диалекте, точно так же, как в разных областях Греции греки говорили на разных наречиях. И именно этот македонский диалект не был понятен грекам. Повторюсь, что, как я уже указывал в первой главе под именем «греков» в данной книге я подразумеваю народ, живший югу от горы Олимп, а под именем «македонян» — тех, кто населял северные от Олимпа области. Я прибегаю к такому разграничении ишь из соображений удобства.