Филант

— Ну, не одни же вы впереди планеты всей. — Усмехнулся Леший. — И мы не лыком шиты. Да ты не боись, мы пакостить не собираемси, чай не дурачьё.

— Я обязан доложить об этом, — сдавленно произнёс Гурл.

— Хм… — сосредоточенно почесал Леший бородатый подбородок. — Ну, у тебя, конечно, есть выбор: молчать и оставаться нашим товарищем или… просто, молчать. Совсем. Понимаешь, о чём я?

— Не дурак. Но и ты пойми меня.

— Я тебя отлично понимаю и ещё понимаю, что он, — батька указал на профессора, уже во всю обсуждающего с близнецами предстоящую операцию, — скорее удавится сам, нежели упустит такую возможность. А заложив нас начальству, не видать ему своих эксприментов, аки собственных ушей, потому как Док в нашем мире, а Центры эти — в вашем. И только один единственный есть тут, — указал он пальцем себе под ноги, посмотрев на Кирда, как на дитя неразумное. — Ты понимаешь ход моих мыслей?

Гурл хмурился всё больше и больше.

— Он-то точно промолчит, и наверняка даже под пытками не скажет, а ты? — Продолжил Леший психический прессинг.

— А-ай, да чёрт с вами! — Кирд рубанул в сердцах воздух. — Вы и так меня уже втравили на сотню «увольнений». Одним больше, одним меньше… а жизнь всего одна, и с вами она стала гораздо веселее. Ну, что, когда летим, панове?

— Вот это наш друже, вот это по-нашему. — Улыбнувшись, хлопнул он несчастного кирда по спине. — Думаю, сегодня и полетим, негоже время терять, да и давненько я на этой хреновине покататься желал.

Кататься нам пришлось в натуральном аквариуме. Корабль кирдов стерилен от спорового воздуха, и, пройдя через входной телепорт, объект попадает в камеру дезинфекции и только потом — в основную зону. Но мы сами, увы, являемся носителями и выдыхаем миллиарды «вредоносных» частиц, нас попросту законсервировали в прозрачной герметичной камере и установили «переноску» в грузовой отсек. Покатались, называется.

Неприятно, однако, но что поделать: варианты более удобного и быстрого передвижения, к сожалению, отсутствовали.

Кирды прилетали на малом летательном аппарате, управлять которым мог и один пилот. Ненужных свидетелей, хвала небесам, не было.

* * *

— Пап, я не хочу там оставаться…

— Посмотри, какая природа: красота и никаких мутантов. — сердце моё разрывалось от боли, но я продолжал уговаривать, желая для мальчика нормальной, спокойной, а главное, безопасной жизни. — Нормальная семья, сёстры, мать с отцом. Тебе там будет лучше. Глянь, как она плачет… она будет тебя любить, как родного. Да, что я говорю, ты есть для неё родной.

— Нет! — Упёрся он рогом. — Я хочу домой! К тебе, к ребятам… к Асе с Алёнкой. Вы — моя семья, а не они. Перенесите меня обратно, пожалуйста, — умолял он чуть ли не плача.

* * *

— Скоро уже? — Поторопил меня Оргаф. — Давай ложись. — И принялся подключать ко мне беспроводные нашлёпки.

— Пап, ну скажи им, пусть перезагрузят маленький участок и перенесут меня обратно в Стикс! Они же могут! Ну, пожалуйста!

— Хорошо. Готовься. Делай всё в точности, как объясняли Кир с Горынычем. — И повернувшись к учёным, я передал слова Взрывника о возврате его обратно.

Кирды сильно удивились, но спросили лишь, есть ли у нас ещё белый жемчуг, кроме того, который я сейчас съем, на случай, если мальчик окажется не иммунным, что, скорее всего, так и будет.

— Есть, не ищите, — ответил вместо меня Прапор. — Пацана только верните. — И снова закурил. Нервничал он не меньше меня. Да все нервничали. Леший вон, почти всю бороду уже выдрал.

Я посмотрел на друзей, на три белых шарика, согревающих живым теплом мою ладонь, и проглотил их, тут же ощутив разливающиеся волны по всему организму, исходящие из желудка. Датчики, присоединённые к моему телу, начали работать, аппаратура принялась пищать, трещать и издавать множество других различных звуков. Я лёг на кушетку и, закрыв глаза, вышел в астрал.

Маленький вихрь крутился воронкой, набирая мощь с каждым оборотом. Я протянул руку, и её захлестнуло, словно жгутом: сырая, белая манна втекала в одну руку и выходила голубым жгутом из другой, образуя вторую воронку, к которой присоединился Взрывник. Сначала ничего не происходило, и сколько прошло времени, определить в этом состоянии я не мог. Тут оно текло иначе. Я смотрел на мальчика и улыбался, перекидываясь с ним мыслеобразами. Так мы наловчились общаться в астрале, без единого слова. Голубое свечение уже не впитывалось в само «тело», оно обволакивало его, как кокон, вращаясь, стало походить на вихрь. Теперь я уже не видел Взрывника, только чувствовал. Внутри меня всё начало жечь, как будто вместо крови по венам бежит раскалённый металл — ещё немного и я начну орать от нестерпимой боли.

— Что это? — вспыхнула внутри беспокойная мысль.

Кокон снизу выпустил хвостик и начал вытягиваться в собственную воронку, будто вода уходит вниз, но ему явно не хватало мощи, хвостик всё время подскакивал обратно, скукоживался. Нужно увеличить поток волновой энергии, и времени оставалось катастрофически мало: вихрь манны иссякал на глазах, а моё астральное тело всё пылало ОГНЁМ.