Фигуры высшего шпионажа

Сильно осложнил ситуацию приказ провести спецоперацию против премьера Черчилля. Абсолютно идиотский приказ, но он был с энтузиазмом поддержан Гиммлером, и Канарис чувствовал, что ему дан последний шанс. Вот только не знал, куда его отнести, этот шанс. Выкрасть Черчилля - означало бы конец всем перспективным играм с англичанами. Не выкрасть - просто конец. Пуля в лоб. Тут уж никаких шансов.

Прилетев в Берлин, Канарис сразу приказал ехать в штаб абвера на Тирпитц-Уфер. Глубокая вокруг ночь стояла, словно бы не ожидавшая рассвета. Где-то на окраине города бесполезно громыхали зенитки. Лучи прожекторов обшаривали беззвездное небо в поисках, вероятно, того же рассвета, но он все не отыскивался, продлевая ночные кошмары берлинцев, и Канариса тоже не могли отвлечь от мрачных мыслей две его любимые таксы, которых догадливый шофер захватил с собой на аэродром в Темпелхофе.

На пороге служебных апартаментов адмирал, не оборачиваясь, сбросил адъютанту на руки черную флотскую шинель и сразу же потребовал к себе начальника третьего отдела управления «Зет» полковника Радла, зная, что тот почти все ночи коротает на походной кровати в своем кабинете.

Тридцатилетнему Максу Радлу, пришедшему в абвер подполковником из батальона горных стрелков с черной повязкой на глазу и «Рыцарским крестом» на шее, бывшему трактирщику из Гарца, не было цены в абвере. Может, она и была, даже наверняка была, но не имелось того человека, кроме, разумеется, самого адмирала, кто способен был в полной мере оценить деятельность полковника Радла в военной разведке рейха. Он занимался наиболее сложными операциями, умея хранить в памяти все подробности и детали того, чего нельзя доверить бумаге, решительно вмешивался в дела других служб, когда этого требовали интересы разведки, и совершенно не обращал внимания на то, чем они занимаются во всех иных ситуациях.

Макс Радл был тем самым человеком, от которого адмирал Канарис ожидал сейчас услышать: «Выкрасть Черчилля? Почту за честь, господин адмирал!»

- Верните мне рассудок, Макс, - сказал ему адмирал.

- Настолько плохо? - осведомился полковник.

- Как это русские говорят? Что у них там хуже хрена - редька? Кстати, почему она хуже, не знаете? Острее? Горше?

- Не знаю, господин адмирал. Вы мне лучше скажите, каков там был Гиммлер.

- У него лицо приятного трупа, -мрачно пошутил Канарис. - Ну а уж фюрер...

- Господин адмирал!.. - прервал его осторожный Радл. - Может быть, кофе? Или лучше коньяк?

Хорошо, хорошо, Макс! И кофе, и коньяк... Знаете, что нам приказано? Выкрасть Черчилля!

- Мой бог! - ужаснулся Радл. -Это серьезно?

-А кто его знает... Сегодня более чем серьезно, а завтра он, может, и не вспомнит об этом. Зато вспомнит Гиммлер. Успех со спасением Муссолини ударил нашему фюреру в голову, как я не знаю что... Как мне вот этот коньяк, Макс.

- А другие? Как другие это восприняли?

-Откуда я знаю... Молча. А рейхсфюрер уже ждет от нас «анализа осуществимости» данной операции, вот все, что я знаю. Он ждет нашей крови, Макс, и непременно напомнит фюреру об этом безнадежном деле, когда ему станет выгодно это сделать.

- Что требуется от меня?

- Ничего, кроме одной малости! - усмехнулся Канарис. - Кроме того, что приказано фюрером. В общем, от вас требуется толковый, обстоятельный доклад о том, как мы изо всех сил старались и как у нас ни черта не вышло, потому что это не вышло бы у самого черта. Вы поняли меня, Макс? Налейте себе тоже. Коньяк стал у нас на вес золота. Жидкого золота.

- Возможно, все обстоит намного хуже, чём мы думаем, - сказал полковник. - Я только сегодня... нет, уже вчера, получил донесение о том, что Уинстон Черчилль 6 ноября прибудет в Норфолк и отправится на побережье к своему старинному приятелю сэру Генри Уиллафби в его поместье к югу от  «Стадли Грэндж». Вот это донесение. Вот карта.

Канарис некоторое время молчал, осмысливая услышанное, и смотрел на развернутую карту.

- Вот, - ноготь полковника уперся в зеленоватый кружок. -Изолированная сельская местность. Совершенно глухой берег с широкой приливной полосой и непроходимыми солеными болотами. Охраняется частями гражданской обороны. То есть практически не охраняется.

- Вот что, Макс. Скажи, как мог узнать об этом Гиммлер? Я убежден, что все это неспроста. Кто ваш агент? Где и что тут связалось?..

- Наш агент служит в испанском посольстве в Лондоне. Но, похоже, служит не только абверу... До войны я торговал хорошим пивом, но никогда не думал, что можно дважды продать одну и ту же кружку.

-Ладно, Макс, сейчас нам обоим понятно одно: либо мы сумеем что-нибудь сделать, либо что-то сделают с нами. Приливная полоса заминирована?

-Да, но есть проходы. Они обозначены пунктиром.

- Разве они не меняются периодически?

- Не берусь судить, чем руководствуются англичане, но карта сверена с данными трехмесячной давности - никаких изменений. Могу лишь предположить, что англичане больше не опасаются нашего вторжения на острова.

- Что у нас еще есть по этому району? Дело принимает совсем иной оборот, вы не находите, Макс? Итак, что еще?