Фигуры из песка

— Альрауне. Мастер Томасон сказал, что это моё имя! — спокойно ответила та, переводя взгляд с того, что некогда было Стриггой на мастера.

Тот, со стоном повернулся, и приподнялся, пытаясь освободить ноги от липкой субстанции. Девушка с интересом наблюдала за его попытками.

— Помочь не хочешь? — Вэн сморщился, стараясь не вдыхать чудный аромат ведьминской смолы.

— Плохо пахнет, — заметила девушка.

— Не то слово.

Вся эта история плохо пахла с самого начала.

IV

Солнце покинуло горизонт, и тьма стремительно завоёвывала освободившееся пространство. Внутренний двор «пансиона» был совершенно пуст. Возница не дождался заказчика — по собственной воле ли, или по воле проголодавшихся волколаков- гадать можно было долго, а проверять на собственном опыте не хотелось.

Добраться до города пешком — было делом не лёгким даже в ясный день, не говоря уж о ночи, в которой даже луны на небе нет. Оставаться на ночь в замке, где хозяйничала стригга, Вэну не хотелось. Места, в которых творится зло, скоро и сами становятся проводниками созданий ночи. Искать укрытия в лесу нужно было раньше, пока на небе оставался хоть проблеск солнца. Тогда можно было найти достаточно большое дерево, пещеру, или любое другое укрытие. Но, с наступлением ночи, лес становился слишком опасным для двух путников, один из которых — душевнобольная девица.

Осмотрев внутренний двор, мастер наткнулся на маленькую, отдельно стоящую избушку рядом с разрушенной конюшней. Судя по заросшему травой порогу, к ней давно никто не подходил, что сейчас мастера вполне устраивало. Рассохшаяся деревянная дверь раскрылась с тихим скрипом. Внутри, погребённые под толстым слоем пыли, обнаружились широкая кровать, стол с колченогим стулом и небольшой очаг, засыпанный пеплом. По крайней мере, тут можно было переждать ночь.

— А ты правда охотник за нечистью? — Альрауне провела пальцем по столу и тут же громко чихнула, от поднявшейся в воздух пыли.

— Нет, не правда. А вот кто ты — мне очень интересно.

Вэн достал из кармана мел и начал рисовать защитные знаки на внешней части двери.

— Мне тоже интересно. — согласилась девушка, наклонившись к очагу. — Тут разводят огонь?

— Да, тут разводят огонь, но мы этого делать не будем.

— Почему?

— Потому.

У Вэна не было ни малейшего желания разговаривать с «заданием». Проводить ночь в забытом богами месте, рядом с замком, служившим гнездом стриггоайке, неподалёку от леса, в котором обитают волколаки и прочая нечисть — не было любимым занятием мастера.

— А что ты сделал там, на двери?

— Нарисовал. Защитный знак. Он скроет этот дом от чужих глаз. Сделает, — мастер запнулся, подбирая слова, понятные этому созданию. — Менее заметными.

— А зачем нам быть менее заметными?

— Ты всегда такая любопытная? Ложись спать лучше.

— Любопытная? Что это значит? — Альрауне снова по-птичьи наклонила голову и уставилась на мастера. Он едва мог различить её силуэт в темноте.

— Это значит, что ты задаёшь слишком много вопросов. Ложись и спи.

— Спать? Лежать до рассвета с закрытыми глазами и ждать, пока к тебе придут сказочные истории? Да, это было бы интересно. Но я не могу тут лечь. В носу так странно… — в доказательство своих слов девушка ещё раз громко чихнула.

Мысленно выругавшись, Вэн стащил с кровати матрас с одеялом, открыл дверь и хорошенько встряхнул запылившиеся вещи. Затем швырнул их на место и плотно затворил дверь.

— Всё. Ложись и спи.

— А ты? Людям надо спать, мне мастер Томасон говорил.

— Я посплю дома.

— А где твой дом?

Мастер тяжело вздохнул. Вот поэтому он и не любил задания, касающиеся людей. Принести заказчику старую вазу, или притащить ему упирающуюся наследницу — разница только в том, что ваза будет молчать, не замёрзнет по дороге, не будет проситься в туалет, поесть и поспать. Вещи вообще нравились Вэну гораздо больше, чем люди.

Ночь прошла беспокойно. Со стороны леса то и дело доносился волчий вой, но этот звук хотя бы можно было узнать. Остальные — хруст веток, рычание и рёв, явно принадлежали существам, с которыми мастер знакомиться не хотел. Перед самым рассветом мир за окном укутала мягкая, непроницаемая серая пелена. Вместе с промозглым, пронизывающим до костей холодом, в избушку начал проникать туман. Он вползал через трещины в двери и щели в оконной раме. На кровати ворочалась Альрауне. Иногда до уха Вэна доносилось тихое постукивание её зубов — истончившееся одеяло и лёгкое, почти прозрачное платье, служившее некогда мадам Томассон ночной рубашкой, почти не грели. В конце-концов, изрядно замерзший Вэн, развёл в очаге костёр, пустив на дрова тот самый колченогий стул, что служил ему верой и правдой всю ночь.

— Огонь такой красивый! — голос Альрауне, раздавшийся прямо над ухом, заставил Вэна отпрянуть в сторону и выругаться.

— Что значит это слово? — тут же поинтересовалась девушка, протягивая ладони к огню.

— Ничего хорошего. Тебя что, никаким манерам не обучали?

— Обучали? Манерам? Ты говоришь много незнакомых слов. Мастер Томасон не говорил таких.

— А какие он говорил?